LITMIR.BIZ

Скачать книгу

бабочками и воздушными шариками Анненского. 3 декабря 1911 года Мандельштам выступил на заседании Общества ревнителей художественного слова с прочувствованной речью памяти Анненского. Весьма многозначительным кажется то обстоятельство, что с вырванным из «Аполлона» листком, где было напечатано стихотворение Анненского «Петербург», Мандельштам не расставался в течение всей своей жизни.

      Желтый пар петербургской зимы,

      Желтый снег, облипающий плиты…

      Я не знаю, где вы и где мы,

      Только знаю, что крепко мы слиты.

      Сочинил ли нас царский указ?

      Потопить ли нас шведы забыли?

      Вместо сказки в прошедшем у нас

      Только камни да страшные были.

      Только камни нам дал чародей,

      Да Неву буро-желтого цвета,

      Да пустыни немых площадей,

      Где казнили людей до рассвета.

      А что было у нас на земле,

      Чем вознесся орел наш двуглавый,

      В темных лаврах гигант на скале, —

      Завтра станет ребячьей забавой.

      Уж на что был он грозен и смел,

      Да скакун его бешеный выдал,

      Царь змеи раздавить не сумел,

      И прижатая стала наш идол.

      Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,

      Ни миражей, ни слез, ни улыбки…

      Только камни из мерзлых пустынь

      Да сознанье проклятой ошибки.

      Даже в мае, когда разлиты

      Белой ночи над волнами тени,

      Там не чары весенней мечты,

      Там отрава бесплодных хотений.

      Сам он впервые посетил редакцию «Аполлона» в конце весны – в начале лета 1909 года. В мемуарах Сергея Константиновича Маковского это посещение предстает почти сценой из чеховского водевиля. К склонившемуся «над рукописями и корректурами» редактору заявляются «мамаша и сынок», «невзрачный юноша лет семнадцати». Юноша, «видимо, конфузился и льнул к ней вплотную, как маленький, чуть не держался “за ручку”». Далее «мамаша» разражается таким идеально выдержанным в водевильной стилистике монологом: «– Мой сын. Из-за него и к вам. Надо же знать, наконец, как быть с ним. У нас торговое дело, кожей торгуем. А он все стихи да стихи! В его лета пора помогать родителям. Вырастили, воспитали, сколько на учение расходу! Ну что ж, если талант – пусть талант. Тогда и университет, и прочее. Но если одни выдумки и глупость – ни я, ни отец не позволим. Работай, как все, не марай зря бумаги… Так вот, господин редактор, – мы люди простые, небогатые, – сделайте одолжение, скажите, скажите прямо: талант или нет! Как скажете, так и будет…». Ударный финал сценки: «<Я> готов был отделаться от мамаши и сынка неопределенно-поощрительной формулой редакторской вежливости, когда – взглянув опять на юношу – я прочел в его взоре такую напряженную, упорно-страдальческую мольбу, что сразу как-то сдался и перешел на его сторону: за поэзию, против торговли кожей.

      Я сказал с убеждением, даже несколько торжественно:

      – Да, сударыня, ваш сын – талант» Скачать книгу