LITMIR.BIZ

      «Иван Петрович, сидя на крылечке своего ветхого дома, часто грелся на солнышке. Единственная радость от наступившей весны – не было нужды вставать с постели морозной ночью и подкидывать дровишки в печь. Он разговаривал с солнечными лучами, которые по-дружески гладили его небритую щеку. Оправдывался перед ними за свою неухоженность, будто стыдясь, поглаживал седую бороду. Щурил серые глаза, тяжело вздыхал о том, что, скорее всего, следующую зиму не переживет – в эту еле дожил до весны. Ночами стыла кровь; не слышно было даже шороха мышей, будто и они не выдержали сильных морозов и убежали.

      В начале марта в доме еще было холодно – стены не успели прогреться первым весенним солнцем. А вот на крылечке чайку попить – приятно. Да и поговорить: хотя бы с солнцем, его лучами, а иной раз – и с воробьем. Иначе-то и человеческую речь можно позабыть!

      Шмыгая носом, Иван Петрович подул на горячий чай, который даже без сахара казался очень вкусным, кровь разгонял так, что в жилах силы появлялись. А откуда ему брать сахар? За всю зиму дров купил два раза, чтобы не замерзнуть. Дом совсем ветхий, а ремонтировать – денег нет. На одну-то пенсию не разгуляешься. Да и силы уже не те: руки после инсульта не чувствовали инструмента.

      Вот уже пять лет, как не стало Матрёны Александровны, и Иван Петрович чувствовал себя сиротой без нее. Он вспоминал свое прошлое с особым восторгом: заливался от удовольствия пунцовой краской от переполнявшей его радости; перед глазами пролетали годы, когда был полон сил, работал трактористом, а жена – дояркой. Иногда ему казалось, что все это он видит во сне. Особенно когда вспоминал пироги Матрёны – даже чувствовал их запах и временами думал, что сходит с ума.

      Быстрее бы снег сошел! Тогда сходил бы он к своей Матрёне, поговорил бы с ней обо всем.