Скачать книгу
из эстонской Угаунии есть все основания полагать, что какая-то часть изгнанных куршами венедов расселилась среди ливов и попала в число их старейшин. Выше уже отмечалось, что именно под венедским влиянием в Латвии появляется обряд трупосожжения. В этом отношении ливские захоронения представляют достаточно показательную картину: при господствующей у этого племени ингумации (трупоположения) там встречаются и трупосожжения, что может быть объяснено либо присутствием в их среде иного этнического элемента, либо как минимум его влиянием. Так, в упоминавшемся ливском могильнике Саласпилс, где были найдены подвески со знаками Рюриковичей, основную часть захоронений составляют трупоположения, но есть и трупосожжения, составляющие на различных участках от 10 до 50 %. Точно так же господствует ингумация и в захоронениях второй группы ливов на реке Гауя и ее притоке Бресла, но и там трупосожжения составляют 10–20 %
[111]. На родство со славянами указывают и антропологические характеристики ливов. Так, Г.А. Чеснис, выделяя мезоморфный, долихомезокранныи, узколицый тип В, характерный «для племен низовьев р. Неман II–V вв., и культуры ранних грунтовых могильников Жемайтии IV–V вв., ливских куршей IV–VI вв., пруссов I тысячелетия н. э., селов XI–XII вв., а также угро-финского племени ливов X–XII вв.», далее отмечает, что «сходные факторные веса имеют серии из Силезии III–IV вв., Мекленбурга X–XII вв., а также некоторые группы средневековых славян…»
[112] Весьма показательной является связь ливов со славянами и в другой области: «Большой интерес представляет ливская орнаментика, в которой геометрические фигуры сочетаются с мотивами растительного узора (в частности, пальметки). Эти мотивы указывают, прежде всего, на связи с древнерусской орнаментикой»
[113]. Как известно, народный орнамент достаточно консервативен сам по себе и отражает этнические черты создавшего его народа.
Показательно, что находки со знаками Рюриковичей обнаружены не на всей территории проживания ливов, а именно в тех местах, где письменные источники фиксируют пребывание вендов. В.В. Седов совершенно справедливо связал эти два явления: «Нельзя не обратить внимание на концентрацию различных вещевых находок древнерусского происхождения в двух регионах – в Даугмале и его ближайших окрестностях, а также в бассейне Гауи, в той его части, где стояли Венден и Турайда. Так, все без исключения находки привесок, относимых исследователями к родовым знакам Ярослава Мудрого, происходят из двух названных регионов, где, согласно Хронике Генриха Латвийского, проживали венды. Создается впечатление, что предметы русского происхождения находили спрос прежде всего среди родственного, вендского населения»[114].
В чем же причина столь длительного существования данной традиции в ливской среде? С.В. Белецкий предположил, что «древнерусские подвески-оригиналы, послужившие прототипами для ливских подвесок-реплик, являлись верительными знаками, которые русские князья давали ливским вождям с тем,
Скачать книгу
