LITMIR.BIZ

      Снова на улице никого не было, но теперь уже из разных дворов доносилась разная непохожая друг на друга своя нерусская речь, звучала, завывала, соревнуясь друг с другом, разная громкая нерусская музыка. С ревом пролетели, поднимая пыль, слепя всех ярким светом, пугая кур и поднимая собачий лай, две низких почти ползущих брюхом по земле черных райских машины.

      – Вымерли! Боже мой! Все вымерли! Всё смешалось. Экономика! Политика! Самопознание! – переживал про себя Иван, – …Если разъехались, тогда куда?

      Наконец, в этом нерусском хоре всё-таки послышались знакомые сочетания и слова: это Евдокимыч, который уже еле-еле стоял на ногах, вышел провожать «казака» Мишу.

      – Ива-ан! Ва-аня-я! – закричал на всю улицу Миша, когда наконец-то залез на коня.

      И десятки разных голосов со всех сторон, не по-русски откликнулись ему, передразнивая. Иван встал в провале крыши и поднял руку.

      – Иван, ты меня научишь? – Михаил помахал рукой справа налево, как будто держит саблю и бросил обессилено руку, – Порубаем всех этих чурбанов нахрен!

      Нерусский хор ответил дружно и враждебно, Иван просто кивнул. Миша махнул на прощание, и конь повез своего всадника, голова которого постоянно падала на грудь, знакомым маршрутом.

      – …Хорошо, что конь не пьёт! – радовался за Мишу Иван, укладываясь там же, на крыше спать.

      Евдокимыч сделал пару нетвердых шагов по двору и упал лицом в крапиву, блеванул и тут же захрапел. Подбежавший худой и местами лысый пес сожрал блевотину, слизывая остатки с лица хозяина.