Скачать книгу

разочаровать своих учеников, ожидавших этого пира». Даже если Йуханна ал-Асад никогда не произносил таких слов, эта история показывает, какого рода разговоры современники находили для него уместными208.

***

      В середине 1520‐х годов Йуханна ал-Асад мог совмещать преподавание арабского языка, работу над переписыванием рукописей, переводами и сочинительством с путешествиями за пределы Рима и его окрестностей. Выезжая из Рима, он видел акведуки, которые наводили его на мысли о тех, что были построены за триста лет до этого великим альмохадским халифом ал-Мансуром для доставки пресной воды в Рабат. На севере он добрался до Венеции, водные пути которой напомнили ему Каир во время разлива Нила («в такие дни Каир становится Венецией»). Черные камни мостовой во Флоренции походили на те, что он видел в Гафсе, в Тунисском королевстве. В Неаполе Йуханна, хоть и чужеземец, разговорился с людьми, которые в 1520 году были свидетелями отвоевания мусульманами у испанцев острова Пеньон-де-Велес у берегов Рифа: христианского командира убил один из его собственных солдат, жену которого тот соблазнил, а затем армия, посланная султаном Феса, сделала остальное. Все это время Йуханна ал-Асад чутко улавливал своим ухом иностранца множество местных слов – те, что обозначали разные ткани, инструменты, сорта рыбы, виды продуктов сельского хозяйства209.

      Самые значительные поездки за пределы Рима он совершил в Витербо и Болонью. Витербо, расположенный недалеко от Рима, был родным городом кардинала Эгидио, где тот вступил в орден августинцев и начал учиться. Эгидио часто возвращался туда на протяжении многих лет, но особенно важные обязанности приводили его туда, начиная с декабря 1523 года, когда папа Климент VII назначил его епископом210. Во время одного такого визита крестник сопровождал его – именно в Витербо в 1525 году Йуханна ал-Асад закончил править перевод Корана на латынь, выполненный Иоаннесом Габриэлем.

      В том же году Эгидио выступал с проповедями по всей своей епархии. Если Йуханна ал-Асад слышал, как его крестный отец произносил их, или читал его наброски, то его, должно быть, с одной стороны, ослепило мощное и притом доступное ораторское искусство Эгидио, очевидное даже для ушей и глаз иностранца, а с другой, встревожило отношение епископа к исламу. Так, прихожанам в Баньяйе кардинал говорил, что Исмаил и его мусульманские потомки были ужасным орудием возмездия евреям и христианам за грех Авраама, изгнавшего Агарь, мать Исмаила211. Йуханне ал-Асаду была известна совсем иная, исламская традиция, гласившая, что Исмаил был, скорее всего, тем сыном, которого Авраам собирался принести в жертву, что поэтому Исаак стал наградой Аврааму за покорность Богу и что позднее Авраам посетил Исмаила в земле, которой предстояло стать Меккой, где они вместе построили Каабу. («Дом», – надписал Йуханна ал-Асад над этим стихом в принадлежавшем Эгидио экземпляре Корана, исправив написанное Иоаннесом Габриэлем слово «храм» на правильный мусульманский термин

Скачать книгу


<p>208</p>

Такая версия этой истории появилась в печатном виде в 1547 году в итальянском переводе «Theologia Mahometis», который, наряду с другими сочинениями об исламе, был присоединен к изданию первого перевода Корана на итальянский язык, опубликованного Андреа Арривабене в Венеции. Переводчик включил сделанные Видманштадтом пояснения на полях к «La Dottrina di Macometto», но изменил те, что относились к рассказу о рыбе, написав, что беседа происходила между кардиналом Алеандро (Джироламо стал кардиналом в 1538 году) и «М. Zematto Rabi Arabo preso in Africa», «М. Зематто, ученым арабом, захваченным в Африке». Далее он сообщил подробности о Зематто, рассказанные «моим собственным дядей Пьетро Алеандро»: этот араб был подарен папе Клименту VII, крещен, прожил три года в Риме, а затем при разграблении Рима бежал и «снова сделался турком». Как предполагает также Франсуа Секрэ, это несомненная версия истории ал-Хасана ал-Ваззана, в которую вплелось имя еврея Зематуса и произошла путаница по поводу причастного к ней папы римского. Никаких сообщений об ученом арабе, захваченном в Африке и крещенном Климентом VII, не существует. См.: L’Alcorano di Macometto, nel qual si contiene la dottrina, la vita, i costumi, et le leggi sue. Tradotto nuovamente dall’arabo in lingua italiana. N. p. [Venezia], 1547. F. 22v–23r; Bobzin H. Der Koran im Zeitalter. S. 263–264; Secret F. Les Kabbalistes chrétiens. P. 126, n. 89; Frede C. de. La prima traduzione italiana del Corano. Napoli, 1967. P. 31–48, 63–73. Пьетро Алеандро, каноник церкви в Аквилее и сын кузена Джироламо, Луиджи, выполнял различные поручения Джироламо в Риме (Pasquier J. Jérôme Aléandre. P. 10, n. 2, 225, n. 7, 352, n. 5; Mazzuchelli G. Gli Scrittori d’Italia. 3 vols. Brescia, 1753. P. 425, 431). Таким образом, возможно, что один из племянников Пьетро Алеандро и есть неизвестный редактор/переводчик этого издания.

<p>209</p>

CGA. F. 123r, 146v, 152r–v, 231r, 353v, 369v, 414r; Ramusio. P. 146, 168, 173, 241, 352, 366, 411; Épaulard. P. 165, 190, 196, 275–276, 424, 444, 513; Brignon J., Amine A., Boutaleb B. et al. Histoire du Maroc. P. 174. Он также отмечает сходство между черепицей, которую видел в Ассизи и Фабриано, и тонкими черными плитками, какие можно видеть в горных деревнях Атласа (CGA. F. 115r; Ramusio. P. 137; Épaulard. P. 153). Он сравнивает изразцы на медресе в Марракеше с теми, что в ходу в Испании (CGA. F. 71r–v; Ramusio. P. 97; Épaulard. P. 105). Вероятно, это детское воспоминание о Гранаде, подкрепленное пояснениями его родителей, так как нет никаких свидетельств того, что ал-Хасан ал-Ваззан когда-либо возвращался в Испанию.

<p>210</p>

Martin F. X. Friar, Reformer. P. 13–28, 183.

<p>211</p>

Monfasani J. Sermons of Giles of Viterbo. P. 184–185 (латинский текст проповеди Эгидио да Витербо: Vat. Lat. 6320); A Sermon Delivered by The Most Revered Giles of Viterbo, O. S. A. at Bagnaia (Balnearia) on 15 October of the Year of Salvation 1525 / Transl. by J. C. Schnaubelt // Martin F. X. Friar, Reformer. P. 331–332.