ТОП просматриваемых книг сайта:
Меч Гардарики. Анна Овчинникова
Читать онлайн.
Он принял у ярла рукоять рулевого весла, но Харальд не ушел, а продолжал стоять рядом, глядя на плоский берег, заросший осокой и рогозом, на темную полосу бора, то приближающегося к воде, то отступающего от нее. Земля Гардарики дышала зеленым летним покоем, белые облака отражались в ровной воде реки, по отражениям облаков скользили такие же белые лебеди. Время от времени «Рычащий волк» проходил между поросшими лесом островками, под низко нависшими над водой ветвями деревьев; из-за них мачту давно сняли, уложив на подпорки вдоль днища, и драккар от самого Хольмгарда шел на веслах.
Косматые быки-зумпры уже скрылись из виду, но Бруни все никак не мог про них забыть и громко жалел, что «Волк» не остановился для охоты. Наконец Харальд велел ему сменить на весле Ингиреда: пусть займет руки чем-нибудь, авось, перестанет хвататься за охотничье копье. Берега реки были тут слишком топкими, чтобы причаливать в угоду охотничьей удали Бруни.
Харальд покосился на Асгрима: тот держал рукоять рулевого весла так, как мог бы держать рукоять рабочего молота или киянку, и равнодушно глядел на проплывающую мимо чужую щедрую землю. Раньше Асгрим сочинял стихи о веселье викинга, правящего судном, сравнивая это веселье с наслаждением обладания женщиной – но это было раньше. Теперь это веселье покинуло его… Вместе со стихами. Драккары больше не были для него «жеребцами волн» или «соколами прибрежий», а были просто судами, небо больше не было для него «бременем карликов» или «дорогой луны», а было просто небом, ветер больше не был для него «братом огня», а был просто ветром. Мед поэзии истек из Асгрима в тот день, когда он увидел на месте родного дома остывшие черные головешки.
Харальд невольно замотал головой, вспоминая, как Асгрим метался вокруг пепелища, то выкрикивая имена матери, брата и сестер, то сыпля бешеными проклятьями. Викинги с «Рычащего волка» молча стояли внутри полусгоревшей ограды, глядя на черные обуглившиеся камни – все, что осталось от фундамента дома. Сгорели и постройки, окружавшие дом; судя по всему, никто не тушил пожар, значит, огонь, бушевавший здесь, был зажжен человеком.
Сожжение. Такое случалось во время кровной вражды, когда род поднимался на род, семья – на семью. Сожжение. Напасть внезапно и спалить в доме всех, от грудных младенцев до стариков, чтобы некому было мстить. Чтобы только чайки могли рассказать о погибших в пламени дома и убитых на горящем пороге. Но род Асгрима ни с кем не враждовал, да и зачем нападать, когда в доме нет главы семьи?
– Вагни!.. Гринольв!.. Хильда!.. – звал Асгрим.
Он знал, что ему никто не ответит, но все равно кричал – а потом побрел по рассыпающимся под ногами головешкам, глядя под ноги так, будто искал ответа в спекшейся золе.
Кто?
Пепелище молчало.
Было ли кому похоронить погибших? Или то, что осталось от семьи Асгрима, все еще лежало под грудами обуглившихся