LITMIR.BIZ

Скачать книгу

перевязки лишь морщился и все время что-то говорил – он всегда говорил, если ему было больно. Милуш не обращал на его речи никакого внимания, объясняя Спаске, что, как и для чего надо делать.

      А потом они с отцом остались вдвоем. Милуш не разрешил давать ему маковые слезы, и отец не спал – лежал неподвижно, чуть прикусив губу.

      – Таточка, больно тебе? – Спаска бы вообще не отходила от его постели, если бы не надо было готовить еду, а потом отправляться на болото за лягушками.

      – Ничего, кроха. Я как-нибудь. Ты не сиди со мной, не надо. Хочешь – книжки почитай, тут библиотека хорошая, только очень старая. А хочешь, рукописи посмотри, на столе. Интересные.

      – О чем?

      – О чудовищах Исподнего мира.

      – Я потом, татка. Я сейчас тесто поставлю и пойду лягушек собирать.

      Болото вокруг было совершенно пустынным. И просматривалось до самого горизонта – во всяком случае, так казалось. Плохое было болото – совсем неживое. Спаска не прислушивалась к его голосу, различимому тут очень отчетливо, но он все равно надсадно шипел в голове: «Оступись… Шагни в сторону… Я хочу твое теплое тело…» Она давно перестала бояться этого мертвого голоса, и иногда ее так и подмывало сказать, что скоро Вечный Бродяга прорвет границу миров и болоту придет конец. Но вообще-то дерзить болоту она остерегалась: ей казалось, что от злости оно подымется на дыбы высокой волной мутной жижи и ее проглотит. Но этого, конечно, быть не могло: болото лежало неподвижно, у него было не так много сил. Оно – порождение слабости, в отличие от того страшного мира, где брал энергию Вечный Бродяга.

      На обратном пути, набрав побольше лягушачьей слизи, Спаска вспомнила о черном надгробии под ее окном и свернула к нему поближе.

      Камень порос мхом, однако кто-то следил за могилой: на том месте, где была выбита надпись, надгробие покрывал лишь тонкий слой зеленого лишайника, и Спаска сорвала пучок травы, чтобы его стереть. Но лишь только тронула камень, из-под него послышалось недовольное шипение и показалась голова потревоженной черной гадюки. Спаска отступила на шаг, давая ей спокойно уйти, и любовалась змейкой, пока та не скрылась за ряжем колодца. Черные гадюки не такие толстые, как серые, и ромбики у них на спине красиво отливают синим…

      «Здесь покоится магистр Славленской школы экстатических практик, систематизатор ортодоксального мистицизма, основатель доктрины интуитивизма и концепции созерцания идей Айда Очен Северский» – вот что было написано на надгробном камне. Небрежная надпись «Чудотвор-Спаситель» была выбита гораздо позже, но, несомненно, той же рукой, с характерной буквой «р». И Спаска хорошо знала, кто так пишет букву «р», – отец. А еще Волче, потому что он учился писать у отца.

      Значит, он и вправду существовал? Айда Очен, Чудотвор-Спаситель? Только Предвечный не протягивал ему своей длани и не забирал на небо…

      И вечером, покончив со всеми делами, Спаска села за стол, стоявший в спальне отца: с двумя подсвечниками, над которыми висело большое зеркало – немного мутное от времени. Таких больших зеркал Спаска

Скачать книгу