Скачать книгу

покой бездны, кипень пламени и неколебимость утеса, молния и гора, взор и взгляд.

      Третью ночь уже длился этот странный пролог чудовищной трагедии, один на двоих, закат Великой Бойни и заря Эры Мрака. Третью ночь сидели они у шального костра: престарелый отшельник, добровольный затворник лучшей из гор, которому довелось пережить всех своих учеников – и тот, кто рискнул прослыть на веки вечные трусом и изменником, но отказался убивать друзей с родичами.

      И детский лепет ручья порой рождал тысячеголосый вскрик боли, щебет птиц без видимой причины взвизгивал посвистом дротиков, ветер пах гарью и парным мясом, отчетливо скрежеща металлом о доспехи; а совсем далеко, на грани возможного и небывалого, плакала женщина.

      Одна.

      Почему-то всегда одна.

      Навзрыд.

      Рама-с-Топором по прозвищу Палач Кшатры, сын Пламенного Джамада, сидел напротив Рамы-Здоровяка по прозвищу Сохач, брата Черного Баламута.

      Парашурама Джамадагнья – напротив Баларамы Халаюдхи.

      «Точно, что Здоровяк, – мимоходом подумалось Беспечальному дереву. – А этот, с косой… отец – Пламенный, а сын и того пламенней! Умеют же некоторые давать правильные имена! Не то что – Беспечальная… охохонюшки, жизнь наша тяжкая, раскудрявая…»

      – Странно, – помолчав, обронил Рама-с-Топором. – Знобит, говоришь? Нет, тезка, тут костром не отделаться… не тот озноб. Сдается мне, Жар из Трехмирья тянут. Как одеяло, на себя. Я-то сам аскет – такие вещи нутром чую. Мог бы и раньше заметить, между прочим. Спасибо, тезка, надоумил дурака.

      – Да ладно, – засмущался могучий тезка, машинально обдирая кору со здоровенного полена. – Надоумил! Сказал, что холодно – и всех дел… Тоже мне, светопреставление! Дровец сейчас подкинем, согреемся… гауды хлебнем, там осталось, в кувшинчике…

      Ашока представила себе, как, покончив с поленом, застенчивый Здоровяк перейдет к обдиранию ее ствола – и крона дерева качнулась, рождая вздох отчаяния.

      – А, пожалуй, что и светопреставление, – старик кивнул, думая о своем. – Опять ты меня подловил, тезка… Зажился, что ли?

      Дерево волей-неволей задумалось: к кому относились последние слова аскета – к самому старцу или к его собеседнику? И даже языки костра бросили рваться к небу и тревожно замерцали, словно прислушиваясь.

      К людям в круге тепла и света?

      К недосягаемым звездам, искрам иных костров?

      Или у пламени тоже свои печали, свои горести, о которых иногда хочется подумать в тишине?..

      – Достал ты меня с твоими концами света, – вяло огрызнулся Здоровяк. – Третью ночь только и слышу: конец едет, конец везет, концом погоняет… Уши вянут. Не надоело?

      – Надоело. Хуже горькой снухи[1]. Сидеть с тобой третью ночь – и чтоб не надоело? Не бывает… А давай-ка мы от скуки проверим, тезка: конец или так, старческий бред?!

      – Проверим? Как? У Брахмы спросим? Ау, опора Троицы, где ты там?!

      – В Золотом Яйце, с думой на лице, – еле заметно усмехнулся аскет. – Расслабься,

Скачать книгу


<p>1</p>

Снуха – молочай.