Скачать книгу

дверь. Кажется, я попал – куда надо! На убогой койке лежал покойник в рваных носках, лицо его было закрыто платком, по которому ползали черные отвратные мухи.

      В этом же номере сидел за столом непомерно толстый человечище, остриженный «под новобранца», и что-то писал. Вкратце я изложил этому чудовищу, что мы, будущие правоведы великой и многострадальной России, высоко чтящие бескорыстное служение святому искусству, приносим праху усопшего скромный дар наших искренних чувств… Толстяк заплакал. Я никогда еще не видел столько бурных слез, – они обильным потоком заливали его рыхлое, разбухшее и болезненное лицо.

      – Ах, как это благородно! – сказал он, обнимая меня.

      После чего вернулся к столу и невозмутимо продолжил письмо. С улицы доносилось громыханье телег, матерная брань гужбанов-извозчиков, а венок так оттянул мне руки, что я был бы очень рад поскорей от него избавиться.

      – А куда мне его возложить? – спросил я.

      – Вали на дохлятину, – сказал толстяк, сморкаясь…

      С некоторым благоговением я возложил венок на мертвеца и даже постоял над бездыханным трупом, имея выражение неподдельной горести на лице. Кажется, я еще сказал при этом:

      – Какая утрата для нашего искусства… правда?

      Толстяк согласился, что утрата для России ужасная.

      – Садись, чижик. Выпьем рюмку, выпьем две…

      Он вложил письмо в конверт, поверху коего уверенной рукой начертал без запинки адрес; краем глаза я прочитал:

Ищите в Саперном переулке дом,где продаются булки,квартира сороковая,для мадам Е. Б. Роковая.Обратный адрес: Пале-Рояль,Ничего от прошлого не жаль.

      Назвавшись Михаилом Валентиновичем Щеляковым, толстяк большим, как лопата, языком увлажнил почтовую рамку.

      – Беда со мною, – сказал он вдруг. – Я ее, стерву, обожаю до безумия, а она свою любовь раздаривает другим.

      – Так бросьте ее, неверную! – посоветовал я.

      Щеляков щедро разлил вино по стаканам.

      – Я тебе не о жене – о литературе. Это женщину можно бросить и найти другую. А литературу разве бросишь?

      – Так вы… писатель? – восхитился я.

      – Грешен, – скромно ответил Щеляков[1].

      При этом он смотрел мимо меня. Я оглянулся. Покойник уже сидел на постели, просунувшись головой в мой венок, словно олимпиец, увенчанный лаврами. Он обложил нас «сволочами».

      – Без меня пьете? – И сам двинулся к столу, развеваясь траурной лентой, на которой сусальным золотом было начертано:

НЕТ, ТЫ НЕ УМЕР – ТЫВСЕГДА ЖИВЕШЬ В НАШИХ СЕРДЦАХ

      Даже не вчитавшись в надпись, он зашвырнул венок в угол. Я понял, что попал не в тот номер и накрыл венком не артиста, а кого-то другого. Впрочем, это уже безразлично. Воскресший, опохмелив себя шампанским, снова опочил сном праведника.

      – А кто это такой? – спросил я писателя.

      – Капиталист… типичный кровосос – издатель!

      Я с недоверием

Скачать книгу


<p>1</p>

Писателя с такой фамилией я не знаю. Скорее всего, наш герой встречался с ныне забытым писателем-юмористом М. В. Шевляковым (1865—1913). (Здесь и далее прим. авт.)