LITMIR.BIZ

      Лето вдаль уплывает на траченном ржавчиной судне.

      Для одних – слишком рано, другим же – хватило с лихвой.

      Небо темным набрякло. Четыре часа пополудни.

      И дождинки нечастые цокают по мостовой.

      Грозовое предчувствие, без никакого резона

      появившись на миг, тихой тенью ушло в пустоту.

      Впереди межсезонье – граница, транзитная зона,

      накопитель в большом и безумном аэропорту.

      До чего же безветренно в городе влажном и хмуром,

      где престиж и успех почитаемы, словно тотем!

      В дни, подобные этим, уместны Дассен с Азнавуром.

      Про себя напевая, бредешь, наблюдая за тем,

      как девчонка-малявка порхает легко и небрежно —

      (так, что хочется верить: мы все никогда не умрем…) —

      по бордюру, скорей – по сырому поребрику, между

      уходящим рыжеющим августом и сентябрем.

      Над прошлым – бурный рост бурьяна;

      и да, прекрасная маркиза,

      все хорошо. Зубовный скрежет —

      союзник горя от ума.

      Но еженощно, постоянно

      в кинотеатре «Парадизо»

      зачем-то кто-то ленту режет

      с моим житейским синема.

      Бандиты, демоны, проныры —

      ночная гнусная продленка…

      На кой им эти киноленты?

      Кто заплатил им медный грош?!

      Но остаются дыры, дыры,

      и грязь, и порванная пленка,

      разъединенные фрагменты…

      Причин и следствий – не сведешь.

      Несутся по одноколейке

      воспоминания-салазки.

      Смешались радости и горе

      в бессмысленную кутерьму…

      И я, кряхтя, берусь за склейки;

      дымясь, придумываю связки.

      Кино, хоть я не Торнаторе,

      я допишу и досниму.

      На факты наползают числа

      и с разумом играют в прятки.

      И я блуждаю, словно странник

      в туманной горечи стиха,

      ища тропинки слов и смыслов

      средь их трагической нехватки:

      давай, давай, киномеханик,

      раздуй, раздуй киномеха.

      Эта жизнь напрокат, этот день напрокат…

      Чашка кофе. Пустой кафетерий.

      В океанские хляби ныряет закат,

      словно кровь из небесных артерий.

      И не пахнет предчувствием стылой беды,

      и ребенок играет у кромки воды,

      строит стены песочного замка,

      потемнела от грязи панамка.

      В продырявленном небе плывут облака,

      словно сделаны белым заплаты.

      И впадают минуты, часы и века

      в остывающий медленно латте.

      День теряет оттенки, играет отбой.

      Как сердитая кобра, белесый прибой

      зло

Скачать книгу