LITMIR.BIZ

      Черт побери, думает Николай Николаевич, глядя поверх спинки кровати на окно спальни, подсвеченное снаружи газовым светом уличных фонарей, опять этот сон! И похоже, вещий, раз приходит третий раз, один и тот же, с небольшими вариациями. И опять он не смог разглядеть лицо майора – только мундир, черную бороду и развеваемые ветром кудри. Что вообще значит все это – снежная дорога, какая-то дурацкая дуэль с грубым нарушением дуэльного кодекса[1] и – главное! – Катрин, умоляющая не убивать странного майора, неожиданно вставшего на его, Муравьева, пути? Кто он ей, кто она ему? Что за дикие и пошлые обвинения в убитом счастье? Даже дважды убитом! Что за трагический пафос? Чье счастье я убил? Почему дважды? Ну ладно, допустим, первый раз я женился на невесте погибшего. Так, может быть, это кузен Катрин взывает с того света? Да ну, какие глупости! Хотя… мертвым его никто не видел – вдруг остался жив и теперь ищет ее?

      У Николая Николаевича пересохло во рту. Черт! Черт!! Черт!!! Он покосился на жену, спящую справа, – как она безмятежно раскинулась на широкой постели! – осторожно встал и подошел к столику у окна, на котором стояли кувшин с чистой водой и стаканы.

      Налил полный стакан и стал пить медленными глотками, продлевая удовольствие от влажной прохлады, задумчиво глядел в окно на одетый в строительные леса собор преподобного Исаакия Далматского, покровителя Петра Великого. Тридцать пять лет строится! За это время кто-то успел родиться, вырасти и, может быть, даже умереть, а собор все в лесах. Интересно, архитектору его, этому… Монферрану, снятся вещие сны? Ну хотя бы о том, доживет он до окончания строительства или нет?

      О господи, что за дурацкие мысли лезут в голову! Впрочем, какие сны, такие и мысли, не столько дурацкие, сколько тревожные. Во сне была оленья упряжка – значит, дело происходит где-то на севере, разумеется, в России – на Амуре, в Якутии или на Камчатке. Откуда там французский офицер? А, ну да, наверное, уже идет война. Только почему – с Францией? С Англией – понятно, а Франции-то чего надо? Впрочем, неважно, надо срочно отписать Завойко, чтобы укреплял порт, строил намеченные батареи. Что еще? Да, конечно, – вытребовать и отправить поскорее Невельскому бумаги по высочайшему решению относительно перехода в разряд государственной Амурской экспедиции и принадлежности России нижнеамурских земель – чтобы немедленно занимал Кизи и Де-Кастри. Пусть и на Сахалине посты военные поставит. Формально, конечно, это не его дело, поскольку Сахалинская экспедиция выделяется из Амурской и остается в ведении Политковского[2], но отвечать-то за нее будет он, Муравьев, и пока она развернется, пусть побудет под Невельским. Конечно, тот опять, и вполне справедливо, станет жаловаться, что людей не хватает, – надо послать ему этого добровольца, майора Буссе, и рекомендовать назначить его командиром десанта на Сахалин. Пускай покрутится, а то двадцать пять лет, ни в одной военной кампании не участвовал и уже майор. Видать, есть кому и по головке погладить, и подсадить. Только с чего, спрашивается, напросился в Сибирь? Там карьера в кресле не делается. Служить надо с полной отдачей, а иначе зачем ты на белый свет народился?

      Вода в стакане закончилась. Он с сожалением посмотрел на донышко, покрутил в пальцах, но наливать еще раз не стал: известно ведь, малейшее излишество может испортить даже большое удовольствие. Правда, пробежавшие только что мысли ни удовольствия, ни простой радости не доставили, но Николай Николаевич привык жить в постоянном окружении забот и проблем и давно себе не представлял, что может быть иначе. Катрин говорит, это потому, что он уже шестой год не был в отпуске. Наверное, права, как всегда, права. К тому же почечные колики мучают временами

Скачать книгу