Скачать книгу

на меня.

      «как медленно медленно время течет…»

      как медленно медленно время течет

      и как вытекает мгновенно

      рискнешь перекрыть этот краник чем черт

      не шутит и лопнула вена

      и хлещет и хлещет и нету конца

      как нету предела у детства

      покуда смертельная бледность лица

      не выдаст тебя наконец-то

      «Не орел – я поставил на решку…»

      Не орел – я поставил на решку, —

      и живу с той поры кочево.

      Монпансье с табаком вперемешку —

      я вкуснее не ел ничего.

      – Ешь, сынок, – говорит дядя Хона,

      на ладони конфеты держа…

      И, рыдая, леса похоронно

      сердце резали без ножа.

      Косогоры, овраги, пригорки,

      зеленеет речная вода.

      Горечь сахара, сладость махорки —

      не забуду уже никогда.

      – Угощайся. – Спасибо, – еще бы!

      Угощаюсь, слезами давясь.

      А под Старою Руссой сугробы,

      согревая, укутали вас.

      Небо – спереди. Прошлое – сзади.

      Посредине – любовь и страда

      в сорок третьем погибшего дяди,

      не курившего никогда.

      «летним утром на море…»

      летним утром на море

      грею старые кости

      забывая о горе

      о разлуке и злости

      не нарадуюсь гею

      и еврею и гою

      где хочу там и вею

      где хочу там и вою

      «Друг, на время февральской стужи…»

      Друг, на время февральской стужи

      и отсутствующей земли

      затяни ремешок потуже,

      дырку гвоздиком проколи.

      Затяни, не вернись из рейса,

      навсегда оставаясь «там»,

      заодно у плиты согрейся,

      повторяя «пропан-бутан».

      Плоскогубцами – ну же! ну же! —

      над конфоркою гвоздь зажав.

      Затяни ремешок потуже

      на развалинах трех держав.

      Не унять предотлетной дрожи

      и невыделанной души…

      Жженным запахом млечной кожи,

      затянув ремешок, дыши.

      «В прекрасном прошлом было всяко…»

      В прекрасном прошлом было всяко:

      и обожаемая мной,

      убитая ментом, собака,

      что стала «болью головной».

      И первая, в двенадцать с чем-то,

      неразделенная любовь,

      что рвется, будто кинолента,

      надеждой склеенная вновь.

      И утренний туман над Пиной,

      и в небе аистов следы,

      и тихий свет радиоактивной,

      зашкаливающей руды.

      Прекрасны тающие стаи

      и перистые облака,

      где, слава Богу, мы не стали

      прекрасным будущим пока.

      Элегия

      Селедками в бочке трамвая

      мы ехали – шепот и крик!

      А время, снежинками тая,

      нам капало за воротник.

      Дыша табаком, перегаром,

      в замерзшее глядя окно,

      мы знали, что это недаром,

      с неведением заодно.

      Мы ехали на 23-м;

      а,

Скачать книгу