Скачать книгу

и так лепетал своим тоненьким голоском, что мне стало противно.

      – Что за глупости вы говорите! – вспылил я. – Причем тут может быть обед! Да разве в нем дело?

      – А в чем? – Тургенев все еще показывал, будто ничего не понимает.

      – Да в том, что ваша повесть, которую вы сейчас обозвали романом, не что иное, как слепок с моего романа. Вы воспользовались тем, что я доверительно рассказал вам несколько лет назад!

      Ах, любезный мой Иван Иванович, как же он побелел мгновенно, будто клоун в цирке, как заметался, засюсюкал:

      – Как! Что вы говорите: неправда, нет! Я брошу в печку!

      Он даже схватил свою рукопись при этих словах, словно намереваясь привести их в исполнение. Но я, разумеется, знал, что он этого не сделает: не тот человек, чтобы идти на такие жертвы. Я бесстрастно произнес:

      – Ах, полно вам играть, Иван Сергеевич: мы не в театре. Ничего вы не бросите – да и не надо, не бросайте! Считайте это моим подарком вам. А я еще могу что-нибудь сделать. У меня в голове еще много замыслов!

      Не удостоив его более ни словом, ни взглядом, я ушел прочь.

      Придя домой, я, в отличие от Тургенева, который способен только на фразы, а не на поступки, главу о предках Райского бросил в печь.

      Видит Бог, как дороги мне были эти страницы и как сердце мое сжималось, когда я смотрел, как они обращаются в пепел, но… Но, по милости ушлого Тургенева, придется обойтись без них: у меня еще много! Ну и Господь с ним: пусть его!

      Тургенев предпринимал потом неоднократные попытки объясниться со мной, письменно и устно, внушить мне, что воровства и плагиата с его стороны не было. Когда я указывал ему заимствования, он отпирался.

      Когда же он оказался приперт к стенке и защищаться стало смешно и бесполезно, то он переменил тактику: стал утверждать, что если заимствования и были им сделаны, то были сделаны неосознанно. У меня где-то завалялось его письмо, где он заявляет не о нарочном плагиате, а – вдумайтесь! – о влиянии слышанного от меня романа. Видите ли, рассказанное мной бессознательно осталось в его памяти. Будто бы это его оправдывает!

      Ну, и пусть его!

      Глава четвертая

      Как мы сфотографировались

      I

      Вот почему, как я уяснила из этой беседы со Льховским, Гончаров честил Тургенева проходимцем и не желал с ним видеться; к тому же история с плагиатом имела продолжение, что не могло, конечно, вызвать в моем хозяине сильного рвения к общению со своим неприятелем: об этом позже, в свое время и место. А помимо того, я сделала еще одно важное, пусть и очевидное умозаключение. Вот оно: если вымысел, родившийся в голове человека, воспроизводит природа, как в случае со мной, то это – чудо, а если другой человек, то это – преступление.

      Но выходило, что Тургенев, совершивший это преступление, остался безнаказанным. Ну, и пусть его! – могла бы я повторить вслед за хозяином, ежели бы обладала даром речи. Добрые сердца мы с ним: все готовы простить!

Скачать книгу