Скачать книгу

трибунала. Он очень переживал, ибо происходящая суета в здании Трибунала сильно напоминала творящуюся нервозность перед казнью несчастного Людовика, которую палач не мог забыть до сих пор.

      «Назавтра после казни, – пишет о Сансоне Лора Сюрвиль, – он велел отслужить за короля искупительную мессу, быть может, единственную, отслуженную в тот день в Париже!..»{26}

      Когда закончилось заседание, он подошёл к председателю Трибунала Фукье-Тенвилю и спросил:

      – Ваша честь, прошу предписания выдать вдове Капета хотя бы закрытый экипаж…

      – Да ты, я вижу, совсем распоясался, Сансон! – вышел из себя Фукье-Тенвиль. – За такие слова тебя самого следует отправить на эшафот!

      – Но ведь Луи Капета везли в экипаже, – не сдавался палач.

      – Молчать!!! Не бывать тому, чтобы австрийскую потаскуху везли с королевскими почестями! Мы, конечно, со своей стороны поинтересуемся у членов Конвента относительно их мнения на этот счёт, но больше об этом ни слова! По крайней мере, в стенах Трибунала. Слышите, ни слова!

      Депутаты Робеспьер и Колло от решения в вопросе об экипаже для бывшей королевы ловко увернулись, отдав это на откуп Фукье-Тенвилю. Поэтому вопрос отпал сам собою: Марию-Антуанетту ждала только старая «позорная телега» с ржавой соломой…

      25 вандемьера II года Республики (16 октября 1793 года) в десять часов утра Сансон в сопровождении своего старшего сына прибыл в Консьержери. Тюрьма была оцеплена войсками и жандармами. Мария-Антуанетта ожидала палача в «камере смертников» (так называлась комната, откуда приговорённых к смерти отвозили на казнь), в окружении двух жандармов, смотрителя Боля и его дочери, заменившей королеве служанку. Войдя в комнату, отец и сын Сансоны сняли перед женщиной шляпы. Некоторые из присутствующих (за исключение солдат охраны) поклонились. Мария-Антуанетта была в белом платье; её плечи укрывала белая косынка, а голова покрыта чепчиком с чёрными лентами.

      – Я готова, господа, – спокойно сказала она. – Мы можем отправляться в путь…

      – Следует, мадам, кое-что сделать, – обратился к ней Сансон-старший, давая понять, что нужно остричь волосы.

      – Хорошо ли? – спросила она палача, повернувшись к нему спиной.

      Оказалось, что волосы на голове женщины уже были острижены. (Волосы по просьбе королевы остригла дочь смотрителя Боля.) В то же самое время Мария-Антуанетта протянула палачу руки, чтобы он их связал. От услуг подошедшего к ней аббата королева отказалась.

      Пока, как заметил Сансон, вдова Капета держалась достаточно мужественно. Однако, когда вышли в тюремный двор, на лице женщины мелькнул ужас: она увидела «позорную телегу». Тем не менее вдове удалось быстро справиться с испугом; она смело встала на кем-то подставленный стул и оказалась в телеге. Когда рядом расположились Сансоны (отец и сын), кавалькада тронулась в путь.

      Где-то на полпути толпы возмущённого народа вдруг перекрыли телеге дорогу, возникла давка. Испуганная лошадь, тревожно заржав, встала. Народ напирал.

Скачать книгу


<p>26</p>

Сюрвиль Л. Указ. соч. С. 65.