Скачать книгу

становилось противостояние двух политических группировок, определившихся еще при Ираклии II. Одну из них возглавлял царевич Давид, сын Георгия XII, считавшийся наиболее законным наследником престола, другую – царевич Юлон, сводный брат умершего царя. Преимущество царевича Давида, ориентировавшегося на Россию, заключалось в формальной стороне – у него, казалось, было больше прав на престол, однако он не имел реальной социальной опоры. Царевич Юлон имел поддержку как со стороны феодальной знати, так и Тегерана, рассматривавшего его как законного назначенца шахского правительства. Следует напомнить об одном очень важном для персидского шаха обстоятельстве: выход Восточной Грузии из правовой сферы (юрисдикции) Персии делал нелегитимным занятие кем бы то ни было шахского престола, поскольку – согласно закону – при отсутствии хотя бы одного вассала на коронации наследник шаха оставался ханом, но не мог стать полноправным шахом. По этой причине, как в свое время для Ага-Мухаммед-хана, так и для Фетх-Али-хана, исполнявшего обязанности шаха с 1798 года, борьба за Восточную Грузию являлась одновременно отстаиванием законности шахского титула. Этим во многом объяснялась та высокая активность Фетх-Али-хана в Грузии, с которой он противостоял России в Закавказье. Подписанный Павлом I проект о присоединении Картли-Кахетинского княжества, сохранявшего в нем царя – вассала персидского шаха, и отсутствие международных правовых актов, которые бы отменяли исторически сложившийся в Восточной Грузии сюзеренитет Персии, создавали для грузинского княжества уникальное политико-правовое положение. В Петербурге хорошо понимали, сколь нелегитимен был договор о присоединении Восточной Грузии к России, заключенный между Павлом I и Георгием XII. Распавшаяся семья Ираклия II в своем большинстве, так же как тавады, не признавала права царевича Давида на престол. Как наиболее «законные» в сложившейся ситуации рассматривались требования персидского шаха, ставившего вопрос о территориальной принадлежности Восточной Грузии Персидскому государству. Столь высокая степень политико-правовой неопределенности, в которой на грани двух веков оказалось Картли-Кахетинское княжество – историческое ядро Грузии, явно лишала страну видимых исторических перспектив. Собственно о них, исторических перспективах, не очень заботились ни княжеский двор, ни феодальная знать. Разыгравшаяся в семье Багратидов свара, эгоцентризм тавадов, смешанный с особого рода национальной фанаберией, оставались главными причинами политического хаоса, в котором находилось Картли-Кахетинское княжество. Что касается Петербурга и Тегерана, то Георгиевским трактатом 1783 года и договором, состоявшимся между Павлом I и Георгием XII, Россия настолько далеко зашла в грузинском вопросе, что отступление в любом его виде было бы похоже на то, что Картли-Кахетинское княжество – кость, брошенная разъяренной Персии. Стоит подчеркнуть и другое. На фоне крупных внутренних и европейских проблем, стоявших перед Россией

Скачать книгу