LITMIR.BIZ

      – Где тебя черти носили? – закричала старуха с печи, едва Фрося переступила порог родного дома. – Ты что, хочешь уморить нас голодом?! В поле пора выходить, а тебя нет!

      – Простите… – прошептала девочка.

      Зачерпнув ковш воды, она сделала несколько глотков, торопливо повязала на голову косынку и вышла на улицу.

      Бабушка была настолько чужой и холодной, что за всю жизнь Фрося ни разу не смогла обратиться к ней на «ты».

      Пастбище

      Ефросинья едва держалась на ногах, словно отдала не вздох, а всю жизнь, оставив себе лишь крошечную капельку, которая, как росинка, дрожала в груди, готовая вот-вот сорваться и упасть в землю. Каждый шаг давался девочке с большим трудом. Дороге до пастбища не было конца.

      – Ты чего, Фроська, качаешься-то? – удивилась баба Клава. – Совсем тебя, похоже, старуха твоя уморила.

      – Болеет она, плохо ей совсем… – ответила Фрося.

      – Ага, плохо ей. А тебе зато вон как хорошо! Вот язва-то на твою голову свалилась… – Баба Клава выругалась и зло тряхнула стриженной огненно-красной крашеной головой. – Погоди, дойдем, а там ужо я тебя накормлю, горемычную.

      Баба Клава даже отдаленно не напоминала пастушек, которых изображают на пасторальных картинах – тонких, изящных и нарядных, в красивых платьях и шляпках. Это была жилистая грубая старуха, которая много ругалась и курила. Казалось, что лицо бабы Клавы покрывали не морщины, а глубокие трещины.

      От прежней жизни, в которой у нее были дети и муж, остались только груды разнообразного хлама и старый беззубый кот. Муж давно умер, а дети выросли и уехали отыскивать счастье среди цивилизации, за тысячи и тысячи километров от дома и матери…