ТОП просматриваемых книг сайта:
Глинка: Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни. Екатерина Лобанкова
Читать онлайн.Название Глинка: Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни
Год выпуска 2019
isbn 9785235047228
Автор произведения Екатерина Лобанкова
Серия Жизнь замечательных людей
Издательство ВЕБКНИГА
Новоспасские Глинки остро ощущали свою принадлежность к европейскому дворянству. Семейная легенда гласила о существовании французской бабушки, чем гордился Михаил. При этом они подчеркивали и свою «русскость»: писали друг другу письма на русском языке, иногда делая ремарки на французском. Этот естественный симбиоз европейского и русского отражает и сегодня, например, кафедральный собор Смоленска – Успения Пресвятой Богородицы. Его богатое убранство следует барочной европейской традиции и в то же время соответствует канонам православия. Миша воспитывался в мультикультурном регионе, где смешивались культурные традиции – от белорусской, украинской, русской до польской, литовской и немецкой. Русский писатель и этнограф Владимир Даль утверждал, что здесь использовали собственное наречие: «акают» до приторности, говорят «будзь» вместо «будь», «узяувзя» вместо «взялся». Смесь французского с нижегородским, то есть странное смешение различных культур и навыков, о чем писал Грибоедов, отличала и Михаила. Как вспоминал его родственник и друг Петр Александрович Степанов, «он никак не мог очистить своего русского языка от смоленского выговора; так, например, он говорил: бушмак, самывар, пумада».
В сентиментальной культуре русской усадьбы, ориентированной на европейскую моду, роскошь, красоту, была еще одна важная особенность – связь дворянства с крестьянством. Как указывал культуролог Юрий Михайлович Лотман, с детства дворянских детей окружали крестьяне и фольклор. Пушкин писал в «Евгении Онегине»: «Татьяна верила преданьям / Простонародной старины, / И снам, и карточным гаданьям…» Можно вспомнить эпизод из «Войны и мира» Толстого, где Наташа танцует народный танец[76]. Дворяне существовали в двухполюсном мире. «Низовая» культура усваивалась в детстве, а «высокая» книжная культура – во время обучения.
Глинка не представлял своей повседневной жизни без крепостных и слуг. На протяжении всей жизни они всюду его сопровождали. С одной стороны, они воспринимались как представители низшего сословия, с другой – они часто «владели ситуацией» лучше, чем их барин[77]. Глинка участвовал в народных обычаях, которые внедряла в дворянскую жизнь Евгения Андреевна. Будучи подростком, Михаил любил устраивать народные прослушивания – приглашал крестьян петь и танцевать. От развлечений молодого барина страдали любимые клумбы отца, по которым народ водил хороводы. Во время ужинов крепостные играли русские песни, переложенные для духовых инструментов (флейты, кларнеты, валторны и фаготы), то есть они звучали в «европейской» инструментовке.
В конце XVIII века известный деятель Екатерининской эпохи Николай Львов[78] установил моду на музыкальный русский фольклор. В 1790 году он вместе с Яном Прачом издал сборник народных песен, выдержавший множество переизданий и популярный до середины XIX века[79].
Ю. М. Лотман писал об особенности русского дворянства, отличающей его от европейца: «Бытовое суеверие, вера в приметы, накладывавшая своеобразный отпечаток “народности” на поведение образованного человека этой эпохи, прекрасно уживались с вольтерьянством или европейским образованием. Вера в приметы была, как известно, свойственна Пушкину. Она вторгалась в психологию тех ситуаций, где человек сталкивался со случайностью, например в карточных играх». Цит. по:
Подобная ситуация, наверное, была свойственна для многих дворянских обществ. Так, в известном литературном юмористическом сериале «Дживс и Вустер» британский писатель П. Г. Вудхауз показал, как слуга при внешнем соблюдении субординации полностью управляет жизнью своего хозяина.
В XVIII веке выходило несколько изданий сборников народных песен, но сборник Львова – Прача оказался наиболее востребованным. Многие из собранных ими песен использовали русские композиторы, а также европейские, например Бетховен.