Скачать книгу

оживлённого офисного пространства, не приостанавливая при этом деятельность компании, дабы не нести дополнительные убытки. Мне и самому было несколько неловко, даже стыдно, ведь проведение строительно-отделочных работ неизбежно связано с шумом, пылью и прочими неудобствами для коллектива. Но перепланировка, помнится, была моим главным требованием при трудоустройстве. На скорую руку мной был набросан план помещения с соответствующими пометками:

      1. Никакого гипсокартона и ровных углов, мне подходит лишь вишня, слива или иная натуральная древесина.

      2. Сооружение должно напоминать черепаху (но не быть ей), и чтобы входить и выходить можно было из «головы».

      3. Для внутренней отделки стен предпочесть зелёный цвет (виридиан), он удачно сочетается с элементами из дерева.

      4. Однотонные обои, высокий бордюр.

      5. Можно даже капельку лепнины, аккуратно (терпеть не могу лепнину (она пошла и нелепа).

      По ходу строительства возникали и другие замечания, я не знал, кому их следует передавать, потому так и хранил скомканные клочки исписанной бумаги[3] в большом кармане халата. Даже несмотря на точность формулировок, монтаж продвигался очень медленно, сроки то и дело срывались, а рабочие вместо того, чтобы заделывать швы, курили на лестнице, ей-богу, как черти да перетирали мне кости. Шли месяцы, одни подрядчики сменялись другими, но к какому-либо заметному прогрессу это не приводило. В свою очередь, по контракту это влекло то, что я мог не приступать к выполнению трудовых обязанностей в полном объёме. Отчасти поэтому я не очень-то торопил события, позволяя безделью привносить в мою жизнь некоторую расхлябанность. Спустя полгода и без того вольготный режим сбился окончательно; я ложился спать поздно и где попало, просыпался я тоже поздно, обычно прямо на чьём-нибудь рабочем столе, обнаруживая над собой обиженного владельца; затем, раскачавшись, я накидывал халат[4] и шёл в общую уборную чистить зубы и умываться.

      Чтобы смыть остатки сна, нужно набрать в ладони ледяной воды и тереть-тереть-тереть – лучшего рецепта ещё не придумано; в самом разгаре тонизирующего процесса я не выдерживаю и подглядываю сквозь тоненькую щель между ресницами, впиваясь в пространство секционного зала, да так жадно, будто последние десять лет был совершенно слеп. Я жажду увидеть надоедливую муху, чтобы лифтам впредь было неповадно нарушать законы физики и банальной логики. Но ещё больше я желаю, чтобы вместо ступни, ты низко наклонилась над моим лицом, ближе, ещё ближе – практически вплотную, ещё немного – и я почувствую твоё дыхание[5], а прямо надо мной повиснет пара глухих отражений в твоих глазах. Но даже и тогда я не выдам себя и не моргну! Мне кажется отчего-то, будто эти отражения принадлежат не мне, а кому-то другому. Говорят, люди меняются, становятся непохожими сами на себя после… но это не суть. Главное, что твоё внимание мне льстит и теперь, льстит

Скачать книгу


<p>3</p>

я строчил их ежедневно, и вскоре их скопилось так много, что они буквально вываливались из карманов

<p>4</p>

который всегда валялся где-то неподалёку

<p>5</p>

когда не обладаешь своим собственным дыханием, эта мелочь становится значимой