Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество - Коллектив авторов Studia Europaea

Скачать книгу

около 1647−1657 гг. в Германии отчасти все еще полыхал ужасный огонь всеобщей внутренней 30-летней войны, отчасти же после заключенных в Оснабрюке и Мюнстере мирных договоров многим местностям нашего отечества предстояло перенести в течение где более, где менее длительного времени много страшных последствий этой войны – величайшие бедствия, огромные страдания и нужду. Люди мечтали о лучших временах и размышляли о различных средствах, чтобы наконец быть избавленными от этого наказания Божьего, за которое его не признавали разве что те, кто именовался христианами, не имея веры. В годы же с 1757‐го и по текущий 1759-й, то есть спустя сто лет, Господь вновь посетил нас, попустив ужасный пламень войны на все наше отечество, который ныне угрожает пожрать и сжечь все, как в 30-летнюю войну123.

      Но в то же время автор признает перемены в ведении войны: «Справедливо, правда, что манеры и способы ведения 30-летней войны были несколько более жестокими и бесчеловечными, чем теперь; равно вид оставленных ей следов, как и известия о той войне, представляют нам огромный размер тогдашних бедствий». Однако далее в тексте, ссылающемся в том числе на опустошение Пфальца войсками Людовика XIV, эта релятивизация сама получает относительный характер. Здесь можно увидеть риторические стратегии, сопоставляющие собственные страдания с примером наивысшего ужаса, оставшегося в коллективной памяти, но это может и указывать на манеру восприятия и интерпретации погружающегося во все больший хаос мира, объятого пламенем. Императив маневренной стратегии не в полной мере снижал жертвы среди мирного населения, он скорее смещал их распределение.

      Постоянное присутствие проходящих мимо крупных армейских соединений способствовало распространению так называемых лагерных болезней в том числе в городах. Перспектива, обращающая внимание на эти потери, меняет и в целом картину Семилетней войны, поскольку гораздо больше мужчин стало жертвами болезней, чем было убито в боевых действиях124. При отступлении на восток, согласно склонному к преувеличениям Архенгольцу, «тысячи» калмыков погибли от натуральной, или, как тогда ее называли, «черной», оспы – болезни, с которой они сталкивались в степи, но считали ее неизлечимой и, очевидно, были ей подвержены в большей степени, нежели другие военнослужащие российской армии125.

      Только на Кубе после оккупации ее британцами в 1762 г. от инфекционных болезней погибло больше мужчин, чем в сражениях «Войны с французами и индейцами» на североамериканском театре126. Однако страдания окончивших свою жизнь в болезни никак не отражены в историографии, тогда как малейшие перестрелки в «Войне с французами и индейцами» исследованы досконально. На двух театрах Семилетней войны вообще не происходило никаких значимых битв – это так называемая Померанская война между Швецией и Пруссией (1757–1762) и Фантастическая война между Испанией и Португалией (1762)127. В то же время в обеих войнах тысячи солдат стали жертвами голода и инфекционных болезней.

      Историко-медицинская

Скачать книгу

<p>123</p>

Eines Anonymi Betrachtungen über die Verwüstung der Wirthschaft und Policey, die der jetzige Krieg anrichtet // Zincke G. H. (Hrsg.) Leipziger Sammlungen von Wirthschafftlichen Policey-, Cammer- und Finantz-Sachen, 15. Leipzig, 1760. Ausgaben 169–174. S. 37–68, здесь S. 37.

<p>124</p>

Charters E. M. Disease, War, and the Imperial State: the Welfare of the British Armed Forces during the Seven Years’ War. Chicago, IL. etc., 2014; Pranghofer S. Der Umgang mit Krankheit und Seuchengefahr im Kriegsalltag in Nordwestdeutschland, 1757−1763 // Funke N. u. a. (Hrsg.) Krank vom Krieg. Umgangsweisen und kulturelle Deutungsmuster von der Antike bis in die Moderne. Frankfurt a. M.; New York, 2022. S. 105–133.

<p>125</p>

О болезнях в российской армии: Keep. Russische Armee. S. 148–151. О потерях калмыков: von Archenholz J. W. Geschichte des siebenjährigen Krieges in Deutschland von 1756 bis 1763 // Kunisch J. (Hrsg.) Aufklärung und Kriegserfahrung. Klassische Zeitzeugen zum Siebenjährigen Krieg. Frankfurt a. M., 1996 [1793]. S. 9–513, здесь S. 98−99; почти буквально эти сведения заимствует: von Hülsen C. W. Unter Friedrich dem Großen. Aus den Memoiren des Aeltervaters 1752−1773 / Hrsg. H. von Hülsen. Osnabrück, 1974. S. 48; контекст: von Hasenkamp. Ostpreußen. S. 226–227.

<p>126</p>

McNeill J. R. Mosquito Empires: Ecology and War in the Greater Caribbean, 1620−1914. Cambridge, 2010. P. 169–187; Charters. Disease. P. 65–85; Füssel. Preis des Ruhms. S. 423–424.

<p>127</p>

В качестве обзорных работ см. о Померанской войне: Füssel. Preis des Ruhms. S. 216–219, 302–305, 397–400; о Фантастической войне: Ibid. S. 407–412; Säve T. Sveriges deltagande i sjuåriga kriget åren 1757–1762. Stockholm, 1915; Oldach R. (Hrsg.) Schwedens Beteiligung am Siebenjährigen Krieg im Spiegel des Tageregisters der Stadt Loitz 1757–1759. Greifswald, 2014. S. 24–57; Åselius G. Sweden and the Pommeranian War // Danley, Speelman. Global Views. S. 135–164; Speelman P. J. Strategic Illusions and the Iberian War of 1762 // Danley, Speelman. Global Views. P. 429–460; Barrento A. Guerra Fantastica. The portuguese army in the seven years’ war. Warwick, 2020.