Скачать книгу
деле слой призраков в какой-то части моей души. Тогда с чего у меня может возникнуть желание позволить кому-то запечатлеть мой образ и распространять его по свету, как какую-то ужасную обезображивающую болезнь? Предполагаю, это какой-то гражданский долг. Мое уродливое лицо на фотографической пластине продемонстрирует миру, что писателем может быть любой, каждый, никто. Неважно, какой ты урод, неважно, сколь нелепа твоя личная жизнь, неважно, каким дураком ты вновь и вновь выставляешь себя благодаря тщеславию, эгоистичности и идиотским влюбленностям в женщин, которые в сто раз красивее тебя и могут оказаться умными и добрыми, или жестокими и невероятно пустыми и глупыми, это значения не имеет. И пусть никто не любит тебя, это значения не имеет. Даже если никто тебя не хочет, это тоже значения не имеет. Не имеет значения, как ты выглядишь, как пахнешь, сколько тебе лет, можешь ты говорить, не брызгая слюной, ковыряешь ли ты в носу, гаденько смеешься, у тебя сотня жутких, темных секретов или нет секретов вовсе. Это просто не имеет значения. Важно только одно – ты можешь открыть дверь в то волшебное место, где живут все призраки. Каким-то образом находишь способ открыть эту дверь, и призраки вылетают наружу. И ты теряешь их, слой за слоем, позволяя им улетать, и ты убиваешь себя, проделывая это, пишешь собственную смерть, но ты выпускаешь их в мир, разделяешь их с другими жалкими и обреченными совокупностями слоев и слоев призраков. И в этом разделении, в этом умирании, в этом безумном акте безнадежной, обреченной любви, который есть творение, у тебя наконец-то появляется возможность посмотреть в зеркало своей души и обнаружить, что дома никого нет, и осознать, что смотришь ты в собственный гроб, и принять это. Я получал письма от женщины-украинки, которая влюбилась в меня, читая мои книги. Она пригласила меня приехать на Украину и повидаться с ней. Она, вероятно, совершенно безумна. Но она прислала мне свой портрет и действительно очень красивая. Когда они думают, что влюблены в меня, на самом деле любят они написанное мною. И когда видят меня, внезапно вспоминают, что у них срочное дело где-то еще. Я пошлю ей этот дагерротип. Тем самым избавлюсь от нее навсегда. У меня будет больше времени, чтобы писать. Ладно. Замолкаю и замираю, чтобы сделать эту чертову «картину» и покончить с этим. Близится полночь, и мне пора работать.
