ТОП просматриваемых книг сайта:
Настасья. Ирина Критская
Читать онлайн.
– Молчи, вредина. Нет там никаких конфет, конфеты в буфете. И не ем я их, это ты жрёшь конфеты, как хлеб, а фантики за диван бросаешь. Как бы я матери не пожаловался.
Светка норовисто дёрнула толстым плечом, буркнула
– А чего тебе там надо? Лазишь зачем?
– А он старухе попрошайке муку ворует. Он же зерно покупал, на мельницу возил, в ларь прятал, хранил. Вот теперь и разбазаривает…
Ребята в пылу перепалки даже не заметили, что вошла мать. Дина, выпятив вперёд сильно пополневший живот, стояла на пороге и насмешливо смотрела на парня. И глаза у матери и дочери были совершенно одинаковыми – в совершенно небесной, нежной сини, как дула чернели узкие, злые зрачки.
Сашка смутился, сунул бумажный пакет в карман, и брюки с этой стороны моментально стали седыми, как будто их припорошило снегом.
– Муку высыпь назад. Моду взял нищету приманивать к дому. И чтоб я её не видала здесь больше.
Дина хотела было залезть пухлой пятерней в карман Сашки, но на её локоть легла смуглая рука мужа, и она отпрянула, даже вскрикнув от неожиданности.
– Оставь парня. Пусть отдаст старухе муку, та хлеб спечет хотя бы. Ей помочь некому, а ты от жадности лопнешь ведь, куда в тебя лезет. Твоей жадностью уж люди мне в глаза тычут. Откуда что взялось….
Дина ещё раз злобно стрельнула из своих дул, но перечить не решилась, отстала. Повернулась, толкнула в толстый бок Светку и пошла, раскачивая плотный торс – настоящая корова, которую гонят с пастбища, крепкая, сытая, исходящая молочным духом.
Иван достал из сундука пакет с пряниками, сыпанул в кульки гречки, пшена, отнял у сына муку, сложил все в авоську.
– Яиц ещё возьми десяток. И молока банку – там, на погребице есть. Да сам отнести, бабка прыснула уж отсель, бежала, как курица со страху. Вот ведь…
Алексашка кивнул, сайгаком скаканул в сени, и был таков.
…
– Иван.. Вот ты мне поперёк все время, а я ради нас стараюсь. Все в дом. Будем раздавать направо – налево, так скоро и сами голодать начнём. Думать надо…
Иван молча смотрел на крепкую спину жены. Она сидела перед зеркалом, пристраивала последнюю бигудину на затылке – в последнее время Дина, срезав свои шикарные локоны напрочь, освоила новую причёску "белокурая овца", и старательно накручивала волосы каждый вечер на бигуди. Откуда взялась эта жадная, не очень умная баба в его жизни? Как она вылупилась такая из кокона, ведь была же лёгкая, светлая бабочка, куда она делась? Улетела, наверное, туда же, куда и все… куда и Татьянка…
– Я в своём дому сам решу, как и что мне думать. Сашку не трожь. Парень добрый, у него душа светлая. Пусть помогает, от нас не убудет.
– Да? Ну-ну…
Дина вдруг резко развернулась, аж подпрыгнула, бигудины дрогнули, но удержались на круглой, белобрысой голове.
– Ты думаешь, я не знаю, почему ты старухе этой помогаешь? Анфиске этой поганой? Да потому, что она родня твоей зазнобе этой, ведьмаке страшной.