Яд и корона. Негоже лилиям прясть (сборник) - Морис Дрюон Проклятые короли

Скачать книгу

из племени владык

      Облекся в серое; уже сжимала

      Моя рука бразды державных сил…[5]

      – А вот это неправда от начала до конца, – прервал чтеца граф Пуатье, вытягивая свои длинные ноги. – Просто глупая легенда, которую пустили в свое время, чтобы нам навредить{8}. Гуго Великий происходил от герцогов Франции.

      Все время, пока длилось чтение, Филипп не переставал комментировать поэму, то спокойно, то насмешливо отражая злые нападки итальянского поэта, уже прославившегося в своей стране. Данте обвинял Карла Анжуйского, брата Людовика Святого, не только в том, что тот убил законного наследника неаполитанского престола, но также заточил в темницу святого Фому Аквинского.

      – Вот и отделал наших кузенов Анжуйских, – вполголоса произнес граф Пуатье.

      Но особенно сильно проклинал Данте, с особенной яростью ополчался он на другого Карла, который разорил Флоренцию и пронзил ее чрево, по словам поэта, «тем самым копьем Иуды».

      – Эге, да это же наш дядя Карл Валуа, это его он так расписал! – произнес Филипп. – Вот откуда эта злоба итальянцев. Он нажил нам в Италии добрых друзей!{9}

      Присутствующие переглянулись, не зная, что сказать. Но они заметили, что Филипп Пуатье улыбается, потирая свой лоб узкой, очень белой рукой. Тогда они тоже осмелились рассмеяться. В окружении графа Пуатье недолюбливали его высочество Карла Валуа!

      Лагерь графа Робера Артуа представлял совсем иное зрелище, чем лагерь графа Пуатье. Здесь, словно назло дождю и грязи, царили постоянное оживление и такой беспорядок, какой и нарочно не устроишь.

      Граф Артуа сдал сопровождавшим армию торговцам места вокруг своего шатра, заметного издалека благодаря алым полотнищам и развевающимся над ним стягам. Кто хотел приобрести себе новую портупею, заменить пряжку на шлеме, найти железные налокотники или починить порвавшуюся кольчугу – все тянулись сюда. У самого входа в шатер мессира Робера шла непрерывная ярмарка, да и непотребных девок он поселил поближе, так что мимолетные утехи зависели от его милости, и он при желании оказывал соответствующие услуги своим друзьям.

      Зато лучники, арбалетчики, конюхи, оруженосцы и сервы были оттеснены от графской резиденции и ютились кто где мог: или в крестьянских домах, выдворив предварительно хозяев, или селились в шалашах, именуемых «листвянкой», или просто устраивались под повозками.

      В просторном пурпурном шатре говорили не о поэзии. Тут всегда стояла открытая бочка вина, среди страшного шума по кругу ходили кубки, игроки громко стучали костями, с силой швыряя их на крышку пузатого сундука; игра подчас шла не на деньги, а на честное рыцарское слово, и многие уже успели проиграть больше, чем надеялись получить за свое участие в войне.

      Отметим примечательный факт. Поскольку Робер командовал только войсками своего графства Бомон-ле-Роже, большая часть рыцарей Артуа принадлежала к войску графини Маго, однако они постоянно торчали у Робера, хотя военные действия вовсе не требовали

Скачать книгу

<p>5</p>

Перевод М. Лозинского.

<p>8</p>

…глупая легенда, которую пустили в свое время, чтобы нам навредить. – Легенду, согласно которой Капетинги происходили от богатого парижского мясника, во Франции распространила «Песнь о деяниях Юга Капета» – памфлет, сочиненный в первые годы XIV в. и быстро забытый почти всеми, кроме Данте и Франсуа Вийона.

Данте тоже обвиняет Юга Капета за то, что тот сверг законного наследника и заточил в монастыре. Тут налицо путаница между концом Меровингов и концом Каролингов; на самом деле в монастырь был заточен последний король первой династии Хильперик III. Последним же законным потомком Карла Великого был по смерти Людовика V Ленивого герцог Карл Лотарингский, который хотел оспорить трон у Юга Капета, но герцог Лотарингский кончил свои дни не в монастыре, а в тюрьме, куда его бросил герцог Французский.

Когда в XVI веке Франциск I велел читать себе по совету своей сестры «Божественную комедию», то, услышав пассаж, касающийся Капетингов, остановил чтеца с возгласом: «А! Дурной поэт мой род позорит!» – и отказался слушать дальше.

<p>9</p>

Он нажил нам в Италии добрых друзей! – На самом деле войдя 1 ноября 1301 г. во Флоренцию, которую раздирали распри между гвельфами и гибеллинами, Карл де Валуа отдал город мщению приверженцев Папы. Потом пошли указы об изгнаниях. Данте, отъявленный гибеллин и подстрекатель к сопротивлению, участвовал предыдущим летом в совете Сеньории, но потом был отправлен с посольством в Рим и удерживался там в заложниках. Он был осужден флорентийским судом 27 января 1302 г. на два года изгнания и 5000 ливров штрафа по ложному обвинению в недобросовестном исполнении своего поручения. 10 марта ему учинили новое судилище, и на сей раз он был приговорен к сожжению живьем. К счастью для него, он тогда отсутствовал и во Флоренции, и в Риме, откуда сумел бежать, но родину ему уже никогда не суждено было увидеть. Нетрудно понять, что он затаил против Карла де Валуа и, в широком смысле, против всех французских государей стойкую злобу.