LITMIR.BIZ

      Новый год для сахалинских детей-семидесятников в шахтерских сахалинских посёлках – это ящики корейских зимних яблок в подвалах, ящик мандаринов, рыба кета под красным маринадом, обязательно живая елка, на которую выдавали маленький талон и нужно было самостоятельно её рубить, желательно с папой, а не с мамой. Хотя, один раз я рубила елку с мамкой. Воспоминания незабываемые, скажу я вам: две курицы на лыжах и с пилою, а та, что поменьше, ещё и попроворней! А где в ту зиму шлялся наш отец? То ли в больнице, то ли на учениях – не помню. Были тогда месячные военные учения для старых, военнообязанных пердунов лет эдак до 45 лет. Нынче их давно уже отменили.

      А ещё Новый год в посёлке Мгачи – это когда дружественные семьи приходят друг к другу в гости, и детям разрешается не спать всю ночь, слушать разговоры взрослых, танцевать вместе с ними, ждать деда Мороза с подарками (моего отца) и пить взрослое шампанское по чуть-чуть, приблизительно с семилетнего возраста.

      – Мам, а Толик водку со стола выпил! – пожаловалась я.

      – Ах ты, гад! И сколько? – вспыхнула моя мамка.

      – Полрюмки, – сказала я.

      – Толичек, ты живой? – мама Толика, тётя Нина.

      – Живой, красный только, – смущённо ответил Толик.

      – Стыдно паршивцу! – сквозь зубы процедил мой отец.

      – Это твоя паршивка, эка как скоренько на закадычного дружка настучала! – парировал папа Толика, дядя Коля.