Как я стал Богом. Путь к себе - Анатолий Агарков

Скачать книгу

вишь ты, коммунизма не надо – капитализм подавай. А простой народ спросили? Меня спросили? Хрена с два.

      Репин вдруг почувствовал, что куда-то проваливается. Ощутил своё работающее сердце, которое стало захлёбываться прихлынувшей кровью. Но этого не могло быть! Неужто оптимизатор отказал?

      – Нашли козлов отпущения – народ, – голос Димы поплыл и стал отдаляться. – Но мы ещё живы. Мы им ещё покажем. Верно, Ильич? Да здравствует Советская власть! Долой буржуев!

      Распалившись, Дима Пирожков схватил пустой графин и, потрясая им над головой, как дубиной, выскочил в коридор. Его безумный хохот вслед удаляющемуся топоту звучал, словно рёв затравленного, издыхающего зверя.

      – Ничего, Ильич, прорвёмся! Мы же с тобой есть!

      Когда, навоевавшись, вернулся, в ординаторской никого не было, лишь сдвинутая штора обнажала чёрную зияющую пасть разбитого стекла.

      – Эх, Ильич, Ильич! В подполье подался, «Искру» сочинять. Стало быть, и мне пора.

      Дима Пирожков выбрался через окно и растворился в темноте.

      2

      – Куда идти? Куда-куда…. В суд к Суданскому судиться, – ворчал Виктор Петрович, оставленный своими суетливыми товарищами на кладбище, не усидевший там в одиночестве и теперь бредший полем к посёлку. – Энтузиасты дела! Хвастуны! И эта тоже, матершинница. Не учихалка – матрос в юбке. Куда ни глянь – сплошное безобразие. Сажать, всех сажать надо.

      С такими мыслями он достиг окраины посёлка и побрёл ночными улицами, инстинктивно сворачивая на перекрёстках в нужном направлении.

      Большой дом нарсуда был похож и одновременно не похож на прежнее здание. Очертания вроде бы сохранились, но вместо бревенчатых – кирпичные стены, гараж пристроен, асфальт положен. Палисадник огорожен металлическим забором и нет в нём могучих тополей, дававших такую прохладную сень в самые жаркие летние дни.

      О пропавших тополях Суданский пожалел более всего.

      На широкой скамье у металлических ворот с калиткой группа молодых людей – слышны смех, задорные голоса. Как все жизнерадостные люди, Виктор Петрович любил молодёжь, охотно с ней общался и легко находил общий язык.

      – Добрый вечер, комсомолия! Не помешаю?

      Смех оборвался. После паузы:

      – Ты чё, мужик, нарываешься?

      – Ленка, папка пришёл – домой пора.

      – Что ж ты, дяденька, не спишь? Сердечко пошаливает? Беречь надо.

      – Мозг, – Суданский постучал пальцем по лбу. – Вот что беречь надо. Здесь всё, в этом сером веществе – все наши знания, чувства, память. Весь мир. Это самое важное и уязвимое, что есть в человеке.

      Кто-то чиркнул спичкой, прикуривая. Удивлённо и недоверчиво блеснули прищуренные глаза под густыми бровями. Но это был наркотический блеск.

      – Ясно, – хрипловатый голос. – Ты, мужик чокнутый – комсомолию какую-то придумал.

      Суданский покачал головой своей догадке:

      – Что курим, травку?

      – А ты ментяра? На, хватай, тащи в кутузку.

      – Хватит

Скачать книгу