Скачать книгу

владеть собою. В шестой день месяца шаабана они ворвались в дом, где жил посланник, и убили его.

      Несчастье, постигшее нас, не имеет иного корня, кроме стечения ужасных обстоятельств. При всех трудностях британский двор давал нам наилучшие советы. Мы уповаем на вашу мудрость и просим вас наставить наших дипломатов, что теперь следует делать, чтобы меч великой державы не обрушился бы на наши головы и государство, без того шаткое, не было сокрушено новым ударом».

      Александр Христофорович задумался. Смысл сказанного как будто ясен. Мы ни в чем не виноваты. Посланник сам своей непреклонностью дразнил горожан. И додразнился. Спасите нас советом, если еще что-то можно сделать.

      Примерно это же было написано русскому двору. Но едва не месяц спустя. Советовались, значит. Мы бы раньше узнали о случившемся от тех же англичан, если бы Паскевич через границу не перехватил слух благодаря лазутчикам и не послал в Петербург гонца, добавив от себя, что на всех базарах люди говорят об эмиссарах белых шайтанов-инглизов и винят во всем случившемся Иблиса – дьявола по-ихнему. Значит, убийство для самих персов – большая загадка.

      Что же выпущено в письме? Переводчик сделал сноску, выделив красивым, почти печатным шрифтом, да не под готику, а под арабскую вязь. «Нет, молодец парень, мы его точно возьмем».

      «Единственное наше упование – на помощь британского посольства. Мы делали все, что сказал нам господин Уиллок через живущего во дворце моего личного медика доктора Макнила. А теперь вы упрекаете нас в нарушении международного права и грозите неизбежными карами! Если вы оставите нас один на один с разгневанными русскими, участь державы Каджаров незавидна. В конце прошлой войны Тебриз был взят, а путь на Тегеран открыт. Только чудо спасло нас! Мы приписываем умеренность России только вашему дипломатическому вмешательству. Спасите нас и на этот раз. Ведь мы поступили так не по своему желанию. Наша вина только в том, что отправленные нами на помощь послу вооруженные отряды не дошли вовремя».

      Вот это уже ближе к истине. Александр Христофорович растер лицо ладонями. «Не по своему желанию… А по чьему?» Грибоедов жаловался Паскевичу на высокомерие персов. Что-то не видно. Не письмо – ковер-Хорасан. Испугались?

      Он бы мог многое сказать об умиротворяющем влиянии англичан на аппетиты России на переговорах в Туркманчае. Паскевич писал. И почему все уверены, будто мы спим и видим, как посадить себе на шею кучу голодных оборванцев, расселившихся по неудобопроходимой земле?

      В кабинете Бенкендорфа помимо дежурного портрета государя над столом – за спиной у хозяина, лицом к посетителям – висел еще и портрет покойной вдовствующей императрицы Марии Федоровны[43]. Совсем молодой. Шурка ее такой и не помнил. С высокой прической пудреных волос, перьями в алмазном эгрете и с большим зеленым бантом на груди розово-бурого платья. Неожиданные в прошлом веке случались сочетания цветов!

      Круглолицая в круглой же раме царица взирала

Скачать книгу


<p>43</p>

Мария Федоровна (1759–1828), урожденная принцесса София Доротея Августа Луиза, супруга императора Павла I. Подруга матери Бенкендорфа Анны Юлианы Шиллинг фон Канштадт. Многолетняя покровительница Александра Христофоровича.