LITMIR.BIZ

      Этот отказ явился для Гитлера и отца больше, чем просто разочарованием, это был еще один симптом недостающей готовности решить проблемы путем переговоров, доказательство французской замкнутости в отношении немецкого желания к достижению взаимопонимания.

      Немецкое правительство, не падая духом, пыталось и дальше достичь успехов в непосредственных переговорах. Проблема обороноспособности рейха должна была быть рано или поздно разрешена. Совещание отца со Стэнли Болдуином, в то время являвшимся Lord President of the Council (приблизительно: Председателем Тайного совета), министром иностранных дел Джоном Саймоном и премьером Рамсеем Макдональдом имело следствием речь Болдуина в Палате общин, в которой он предложил компромисс где-то посередине между вооруженными и разоруженными государствами. Отец пишет, тогда это было больше, чем он ожидал бы, разумеется, в Париже этой речью были меньше довольны[78].

      В то время именно Париж блокировал любой прогресс в жизненно важном для Германии вопросе вооружения. Эту политику проводил французский министр иностранных дел Луи Барту. В 1913 году он ввел трехлетнюю воинскую повинность во Франции, в 1921-м – подготовил франко-польский военный союз и, наконец, в 1923 году в качестве министра юстиции в кабинете Пуанкаре голосовал за оккупацию Рура[79]. В переговорах с отцом Барту оставался на позиции, представленной до сих пор его правительством, и, в дипломатичной манере, уклонялся от обсуждения вопросов вооружения, явно строя расчеты на французских связях в Восточной Европе. Об этом у отца: