ТОП просматриваемых книг сайта:
Леротикь. Владимир Романовский
Читать онлайн.Название Леротикь
Год выпуска 0
isbn
Автор произведения Владимир Романовский
Издательство Издательские решения
Он говорит – Это просто замечательно было. Даже не знаю, как можно вас отблагодарить.
Подошла его дама и остановилась за ним. Я подумал, что нужно действовать быстро, и сказал – Сэр. (Остальные пока что радовались и хлопали). Сэр, очень сожалею, но озорство наше может нам стоить будущих ангажементов. На сегодня танцы не были запланированы.
Он говорит – О! Видно, что он вежливо сожалеет. Богатые не любят, когда о них думают, что они равнодушны к проблемам менее состоятельных классов. Он говорит – Прошу меня простить. Не могу ли я как-то помочь, посодействовать?
Я говорю – Можете. Поговорите с менеджером. Вот он как раз сюда идет.
Подошел менеджер.
Мой клиент заговорил – очень веско. Говорит – Сэр! Это моя вина, от начала и до конца. Боюсь, что это я заставил этих прекрасных исполнителей сыграть то, что мы сейчас слышали. Примите мои извинения. Что в моих силах – заплатить ли штраф, или еще что-нибудь – скажите, и я сделаю. Но, пожалуйста, пусть то, что здесь произошло, никак не скажется на статусе музыкантов в этом заведении. Повторяю, они не хотели играть то, что играли, и согласились только, когда я настоял.
Менеджер поджал губы, поправил парик, и сказал что-то, я не расслышал. Не расслышал я потому, что внезапно и неожиданно я узнал в даме, сопровождавшей моего благодетеля, миссис Уолш.
III
Она меня не узнала.
Черты лица у меня не очень запоминающиеся. Бабушка моего отца была белая, из северной Германии, поэтому у меня тонкие губы, а у отца голубые глаза. Я часто льщу себе, что я достаточно привлекательный, чтобы женщинам нравилось мое галантное сексапильное общество. Тем не менее, есть в моих чертах что-то банальное – во всем, в лице, в теле, в осанке, в манерах – вот люди меня и не запоминают.
Но, скажете вы, с чего ты взял, что это именно миссис Уолш?
Не знаю. Я же не художник, я лица не запоминаю в точности. Я – бедный, борющийся за существование музыкант, нагруженный комплексами и капризами, зарабатывающий себе на жизнь честным трудом. Мне было восемь лет, когда я ее видел последний раз. Пятнадцатилетний интервал – это много, не говоря уж о том, что детское восприятие отличается от взрослого. Женщина, которая когда-то выгнала меня из комнаты с роялем, была вроде бы русая – так я запомнил. Наверное, ошибся. Женщина, на которую я теперь смотрел, волосы имела вьющиеся, пепельно-блондинистые, до плеч. Было ей за сорок, что по времени совпадало, и улыбалась она мне благосклонно.
И вдруг она говорит —
Вы очень хороший пианист.
Вроде бы она сказала это искренне. Подчиняясь импульсу, я привстал со скамьи, посмотрел ей в глаза и, надеясь, что не выгляжу идиотом, выпалил что-то вроде – Не хотите ли, я сыграю что-нибудь специально для вас?
Предложение ее смутило. Она мигнула. Затем она