Скачать книгу

ли Ганцзалин, что за ними следят?

      – Это за вами следят, – уточнил китаец, – за мной следить нечего, я нормальный советский гражданин.

      Он прищурился, сделал умильную физиономию и засюсюкал:

      – Бедны китайса мало-мало, Ленина люби, Тлоцкого люби, совналком увазай…

      – Как бы там ни было, слежка мне совсем не нравится, – перебил его Загорский, касаясь лезвием картины. – Я стремлюсь к приватности и не переношу, когда посторонние суют нос в мою жизнь. В противном случае я давно бы стал кинозвездой или чем-то в этом роде.

      – Надо было просто укокошить его, – отвечал помощник. – Нет филера – нет проблемы.

      – Это не метод, – Загорский аккуратно подчищал ножом краску в углу картины. – Убьешь одного филера – пришлют другого. Нет, надо добраться до того, кто отдает приказы. Только с ним можно прояснить это недоразумение.

      – И кто же, по-вашему, отдает приказы? – спросил Ганцзалин.

      Но Загорский не ответил. Он внимательно разглядывал очищенный кусочек картины.

      – Как полагаешь, что это такое? – спросил он помощника. – Там, внутри, под верхним слоем краски.

      Тот прищурил глаз.

      – Еще одна картина, – сказал он уверенно. – Старая картина, которую спрятали под новой…

      Глава третья. В гостях у железного Феликса

      Председатель ВСНХ[12] Дзержинский пребывал в чрезвычайно дурном расположении духа. Впрочем, не лучше было настроение и у главы ОГПУ[13], почетного чекиста Феликса Эдмундовича Дзержинского. Должности, как видим, были разные, а человек все равно один. И человек этот, в отличие от героев писателя Бабеля, думал сейчас не о том, как бы выпить рюмку водки и прочих пролетарских радостях. Мысли его были куда менее прозаические: он думал о том, что дело революции того и гляди похоронит бюрократия и комчванство[14].

      Наверное, в Гражданскую приходилось труднее, но трудность эта была иного рода. Там все казалось сравнительно простым: вот красные, вот белые, вот революция, вот контрреволюция, вот товарищи по борьбе, вот враги. К товарищу следовало милеть людскою лаской, к врагу – вставать железа тверже. А сейчас? Врагов уконтрапупили или разогнали по Парижам да Брюсселям, но выяснилось, что друзья могут быть и почище врагов. И какие друзья – не жалкие попутчики, а революционеры первого разбора, из которых в прежние годы гвозди можно было делать. Но материал, годный для выделки гвоздей, оказался нехорош для построения нового государства. Герои революции в мирные времена занимались по преимуществу болтовней.

      Ах, как измельчал народ, и как не хватает сейчас Ильича! Стреляла, стреляла в него эта Каплáн[15], и попала, и отправила-таки на тот свет, хоть и не сразу. Вот за что и не любит он эсеров, вот за что и отлились им большевистские слезки в 1922 году[16]. Да, Ильич – невосполнимая потеря. Всё говорили – незаменимых у нас нет, а оказалось – пальцем в небо. Кто заменит Ленина? Предсовнаркома Рыков? Ему бы в буржуазном парламенте речи толкать. Троцкий

Скачать книгу


<p>12</p>

ВСНХ, Высший совет народного хозяйства – центральный орган управления народным хозяйством в СССР.

<p>13</p>

ОГПУ, Объединенное государственное политическое управление при Совете народных комиссаров СССР – специальный орган государственной безопасности в Советском Союзе. Преемник ГПУ и ВЧК.

<p>14</p>

Комчванство или коммунистическое чванство – слово, впервые употребленное Владимиром Лениным, означает высокомерие и зазнайство, проявляемое коммунистом, в первую очередь, высокопоставленным, по отношению к окружающим.

<p>15</p>

Фанни Каплан – эсерка, в 1918 году покушавшаяся на Ленина.

<p>16</p>

В 1922 году в Москве проходил суд над партией правых эсеров.