LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ним в вагон, они нас угощали конфетами. Помню знаменитых Бескова и Хомича. Интересно, что совсем недавно, года два-три назад (то есть в конце 1980‐х. – Д. С.), я рассказывал Бескову о том, как мы, сталинградские мальчишки, влезали в вагон, и спросил, помнит ли он о таком эпизоде. Константин Иванович ответил, что да, он очень хорошо все это помнит.

      Восхищались приезжими знаменитостями, однако и местных кумиров чтили от всей души. Правда, последние воспринимались более обыденно, без гастрольного флера, – как в доску свои. Примерно такими они и были в реальности. Константин Беликов, игрок «Трактора» и участник Сталинградской битвы, писал в мемуарах:

      После войны жили целый год в одной комнате четыре семьи, 16 человек: кровать – занавеска, кровать – занавеска. В основном семьи бывших футболистов. И, представьте себе, ни разу не поссорились друг с другом! Обедали, помню, строго по очереди. Помогали друг другу – это само собой. Терпимость у людей была. Обозленности не было. Позже переехали с семьей в отдельную комнату в коммуналке – радости было!

      А насчет звездного статуса игроков Беликов сообщал следующее:

      Мы были популярны в своем городе, да и не только в нем: скажем, в Ленинграде на матчах с «Трактором» трибуны всегда забиты были, и в Тбилиси – тоже. Но мы не очень-то выделялись среди горожан. На тренировки и на игры ездили трамвайчиком: в руках чемоданчики с жестяными уголками, как и у всех.

      Скромность не мешала признанию: местными футболистами гордились и всех знали в лицо. Особенно мальчишки. Юра с головой окунулся в «фанатский дискурс», как это нынче называется: «Когда надо было ходить в школу, я очень часто пропускал ее из‐за футбола». Дело доходило до удивительных авантюр: «Для того, чтобы попадать на стадион, мы сделали подкоп». Любимая игра затмила едва ли не все другие интересы и почти полностью определяла тогда Юрин образ жизни:

      Свободное время проводили замечательно, играли в футбол, и когда тренировались футболисты – тоже было очень интересно. Был такой вратарь огромный – Василий Ермасов, и другой, противоположных пропорций, Королькевич. Я их запомнил. Другие футболисты – Бадин, Рудин и так далее. Меня это все гораздо больше привлекало, чем школа. Читать я не любил.

      Насколько можно понять в ретроспекции, супруги Гусманы свободу своего приемного сына особо не ограничивали – вероятно, полагая, что принуждением интерес к учебе и склонность к самодисциплине не привить. И что всему свое время. Атмосфера в доме поддерживалась доброжелательная и к тому же добропорядочная – в том смысле, что никаких разговоров ни о политике, ни о трудностях послевоенной жизни, ни тем более о репрессированных родственниках в семье не велось. Во всяком случае, при Юре. И все же кое-что иногда проскакивало.

      Помню такой момент: Ида говорит «ты нарисуй что-нибудь и маме пошли». Я говорю «какой маме?» – «Ну, есть же еще мама Нюся». Помню, я ответил: «двух мам не бывает». Я нарисовал из учебника истории портрет Орджоникидзе

Скачать книгу