LITMIR.BIZ

      Точно по Соколову

      Соколову В. Н.

      птица певчая слову

      прилетела взамен.

      И уселась на ветку

      и поёт как в раю.

      А художника в клетку

      посадила свою.

      Скользить на одной, про другую

      забыть насовсем, навсегда,

      вычерчивая и рисуя

      фигуры на ватмане льда.

      Чтоб взмыв в небеса в пируэте,

      со скоростью сверхзвуковой

      откупорить пробку бессмертья

      садовой своей головой.

      И там вдалеке распрекрасном

      «канадки» повесить на гвоздь,

      где знак бесконечности красным

      тебе начертать удалось.

      Я в этой упряжке давно,

      где все норовят в коренные,

      и только не многим дано

      увидеть пределы иные.

      Не мчаться барьеров поверх,

      а скромно держаться в сторонке,

      обставив на финише всех,

      своим неучастием в гонке.

      Потеряться и плакать навзрыд,

      невпопад отвечать на вопросы,

      ощущая бессилье и стыд,

      за свои несуразные слёзы.

      Чтобы где-то минут через пять

      отыскаться, ну прямо, как в сказке,

      и теперь ещё пуще рыдать,

      но уже от счастливой развязки.

      Папа молод. И мать молода.

      Ровно год до рождения брата.

      И мы едем, незнамо, когда, —

      знамо, что навсегда, без возврата.

      Лист сорвался, но кружит, как будто

      не мечтал отдохнуть.

      У бедняги в запасе минута

      или больше чуть-чуть.

      В крайнем случае, три, если очень

      подфартит, повезёт,

      продлевая конвульсии, осень

      свежий ветер нашлёт.

      А по мне – совершенно напрасно

      он боится конца.

      И ужасное будет прекрасно.

      Как ты думаешь, а?

      Лыжня теряется вдали —

      за горизонтом, там,

      где нет желанья у земли

      перечить небесам,

      где сам Всевышний не поймёт,

      кто мёртвый, кто живой.

      И лыжник походя кивнёт

      пилоту головой.