LITMIR.BIZ

Скачать книгу

вам честь, но едва ли христианские чувства…

      – Я и говорю: какая я христианка?

      Священник беспомощно взглядывает на председателя; тот говорит:

      – Свидетельница, вы слушайте батюшку: он вам объяснит.

      – Все мы, сударыня, грешны перед господом, кто мыслью, кто словом, а кто и делом, и ему, многомилостивому, принадлежит суд над совестью нашей. Смиренно, с кротостью, подобно богоизбраннику Иову, должны мы принимать все испытания, какие возлагает на нас Господь, памятуя, что без воли его ни один волос не упадет с головы нашей. Как бы ни велик был ваш грех, сударыня, самоосуждение, самовольное отлучение себя от церкви составляет грех еще более тяжкий, как покусительство на применение воли Божией. Быть может, грех ваш послан вам во испытание, как посылает Господь болезни и потерю имущества; вы же, в гордыне вашей…

      – Ну уж какая, батюшка, гордыня при нашем-то деле!

      – …предрешаете суд Христов и дерзновенно отрекаетесь от общения со святой православной церковью. Вы знаете символ веры?

      – Нет.

      – Но вы веруете в Господа нашего Иисуса Христа?

      – Как же, верую.

      – Всякий истинно верующий во Христа тем самым приемлет имя христианина…

      – Свидетельница! Вы понимаете: нужно только верить во Христа… – подтверждает председатель.

      – Нет! – решительно отвечает Караулова. – Так что же из того, что я верю, когда я такая? Когда б я была христианкой, я не была бы такая. Я и Богу-то не молюсь.

      – Это правда… – подтвердила свидетельница Пустошкина. – Она никогда не молится. К нам в дом – дом у нас хороший, пятнадцатирублевый – икону привозили, так она на другую половину ушла. Уж мы как ее уговаривали, так нет. Уж такая она, извините! Ей самой, господин судья, от характера своего нелегко.

      – Господь наш Иисус Христос, – продолжал священник, взглянув на председателя, – простил блудницу, когда она покаялась…

      Так она покаялась; а я разве каялась?

      – Но наступит час душевного просветления, и вы покаетесь.

      – Нет. Разве когда старая буду или помирать начну, тогда покаюсь, – да уж это какое покаяние? Грешила-грешила, а потом взяла да в одну минуту и покаялась. Нет уж, дело конченное.

      – Какое уже тогда покаяние! – басом подтвердила внимательно слушавшая Кравченко. – Пела-пела песни, да пиво пила, да мужчин принимала, а там, хвать, и покаялась. Кому такое покаяние нужно? Нет уж, дело конченное.

      Она подвинулась и жирными, короткими пальцами сняла с плеча Карауловой ниточку; та не пошевельнулась.

      «Хорошо они, должно быть, поют вместе дуэтом, – подумал защитник, – у этой грудь, как кузнечные мехи. С тоскою поют. Где этот дом, что-то я не помню».

      Председатель развел руками и, снова сделав любезное и религиозное лицо, отпустил священника:

      – Извините, батюшка!.. Такое упрямство! Извините, что побеспокоили.

      Священник поклонился и стал на свое место, у аналоя, и руки, поправлявшие наперсный крест, слегка дрожали. В публике шептались, и ремесленник, у которого бородка за это время как будто еще более поредела, тянул шею всюду, где

Скачать книгу