LITMIR.BIZ

Скачать книгу

весь вечер над ним просидел на карачках:

      – Что, брат, – тебе трудно?

      А ночью бродил по ковру: утром пес приказал долго жить: очень плакала Наденька.

      Спорили:

      – Надо к помойке нести!

      – Что вы, что вы, – взварился профессор: взъерошился весь, – вырыть яму в саду!

      Было сделано: Томку несли зарывать, а профессор Коробкин, оставшийся в доме, им рявкал в окошко:

      – Не бил барабан перед смутным полком, когда мы… – споткнулся он, – пса хоронили…

      И вечером всем он доказывал:

      – Индусы, в корне взять, верят, что души животных опять воплощаются: в нас; да-с – по их представлениям, пес, говоря рационально, опять воплотится.

      – Э, э – брехунцы, – посипел своей трубочкой Киерко.

      Наденька верила:

      – Может быть, песик вернется к нам: мальчиком.

      Да, костогрыз приказал долго жить.

      8

      Вот и стала Москва-река.

      Салом омутилась, полуспособная течь: пропустила ледишко: и – стала всей массой своей: ледостаем блистающим.

      Зимами весело!

      Крыты окошки домов Табачихинского переулка сплошной леденицею: массою валит охлопковый снег: обрастают прохожие им: лют-морозец, обтрескивает все заборинки, все подворотенки, крыши, подкидывая вертоснежину, щупая девушек, больно ущемливая большой палец ноги; и – дымочком подпудрены трубы; обкладывается снежайшими и морховатыми шапками синий щепастый заборик; сгребается с крыш; снег отхлопывает от угольного, пятиэтажного дома на весь Табачихинский переулок: под хлопищем – сходбище желтых и рыжих тулупов.

      – Стужайло пришел: Холодай Холодаевич.

      Виснут ветвями деревья вкруг серо-зеленого дома; затылки статуек фронтона в снегурках: подъездную ручку попробуешь, – липнет от холоду; там же, где тянется сниженный набок, поломанный старый забор, в слом забора глядят не трухлявые земли, как летом, – нет, нет: урожаи снегов обострились загривиной белою: а из ворот, где дымок прожелтился, стекает сплошной ледоскат, обливающий улицу скользью, едва пропорошенной сверху.

      Там бегал дворняк: волкопес; и мешал двум поденным (их наняли снеси разбрасывать, скалывать лед).

      – Пошла, гавка!

      Один из поденных, – Романыч, веснушчатый, красноволосый мужик, с непромытым лицом (на морщиночках – че́рнядь), – здесь жил на дворе: в трехэтажном, облупленном доме; лопатою снег разгребал; а другой, в куртке кожаной и с чекмарями, такой челюстистый, – рабочий заводский, с квадратным лицом и с напористым лбом, с твердым взглядом, – долбежил по льду малым ломиком: Клоповиченко.

      К ним Киерко вышел в тулупчике (жил в трехэтажном облупленном доме); хлобучил шапчонку, бил валенком.

      – Есть здесь лопатка? А нуте-ка, – с вами я.

      Киерко цапко лопатой подкидывал снеги: кидала – кидалой.

      Рвануло отчаянным ветром: сугробы пустились враскрут; густо, грубо сквозь вой под трубой кто-то охал, стихая сквозь белую вею подкинутых вихрями визгов; и струи кипучие там над волной снеговою взвевались; и – веяли, и – выкидывалися: из взвинченных визгов.

      Так

Скачать книгу