LITMIR.BIZ

      Он снял берет и Страшного Суда

      Спокойно ждет – душа его чиста.

      Он хотел бы прилечь на Шуваловском,

      А прилег на Никольском…

      Все равно – великан молодой

      Прикорнул над озерной водой.

      Рыдают путники над мраморным столбом,

      Один – о Моцарте, второй – о нас с тобой.

      Не плачьте, путники! Бежав могильной тьмы,

      Ваш Моцарт жив.

      Наш Моцарт жив!

      А – мы?

      То задумчивый, то отчаянный,

      То насмешливый, то печальный,

      Неприкаянный, нераскаянный,

      Демон милый наш, идеальный.

      Дюрер, Тюрер, привратник венгерский[2],

      Бесшабашный, красивый и дерзкий.

      Смерть и дьявол томили его.

      И, представьте себе, ничего!

      Выбью пыль из шапки,

      войлочной, неновой,

      закреплю иконки

      ниткою суровой,

      плащ широкий, плотный —

      свою пелерину

      натяну на плечи,

      капюшон надвину

      и пойду по пыли

      до Иерусалима,

      попирая мили,

      мили пилигрима.

      Где-то на привале

      И тебя я встречу,

      Узна́ю едва ли,

      но себе замечу,

      что бывают люди

      на тебя похожи…

      Впрочем, будь что будет.

      Веди меня, Боже!

      Надо мной смеются люди,

      Говорят – чудаковатый,

      Глуповатый по природе,

      Неумелый, небогатый…

      Завяжу свою котомку

      И отправлюсь втихомолку,

      Не заботясь о потомках,

      От которых мало толку.

      Вот мой посох, вот собака,

      Вот краюха, вот дорога,

      Вот последняя рубаха.

      Тот убогий, кто у Бога.

      Я иду себе, шагаю,

      Где главу склоню – не знаю,

      Где свое покину тело —

      Не мое и это дело.

      Вся земля – в ладони Божьей,

      На ней я – Его прохожий.

      Я бреду то криво, то прямо.

      Вместо дома моего – яма.

      Не осталось в ней и порога,

      За которым былое заклято.

      Вместо будущего

Скачать книгу