Скачать книгу

и быть, – князь облегченно вздохнул.

      Дальше обсудили, какие и сколько припасов брать. Под конец воевода велел сотнику собрать людей на свое усмотрение, чтобы выносливые были и неприхотливые. Мурзинцев, задумчиво потирая пальцами лоб, кивнул.

      – Ну что, Алексей, – обратился князь к толмачу, – ничего мы не забыли?

      – Попроси, князь, митрополита молебен нам в дорогу справить, – тихо ответил Рожин.

      И после этих слов, спокойных, даже отрешенных, в наступившей тишине, густой, как кисель, каждый из собравшихся вдруг очнулся, вспомнил, что за суетой сборов и пересудов успел позабыть главное – из похода можно и не воротиться. Старший Ремезов крякнул, князь тяжело вздохнул, а сотнику в голову пришла мысль, что за время совета на поджатых губах толмача ни разу не заиграла улыбка.

      «Что же такое ты видел там, в далекой вогульской тайге, Рожин?» – задался вопросом Мурзинцев, но озвучивать его не стал.

      – Добро, – наконец произнес воевода, чувствуя, как вернулась и нарастает вчерашняя тревога. – Митрополит не откажет.

      Аврора

      Сборы заняли два дня. Митрополит Филофей службу справить не отказал, напротив, как узнал о предстоящем походе, разволновался, глазами заблестел.

      – Божье дело ты, князь, затеял, Господь путникам благоволить будет, – изрек митрополит, задрав горе перст. – Мало того, чтобы души путников в балвохвальской тьме не померкли, дам я вам в помощь пресвитера Никона!

      Князь хорошо помнил беседу с Обрютиным о том, что епископы спят и видят, как крестовым походом на Югру идут, так что предложение митрополита воеводу не обрадовало, но стоило князю возразить, как Филофей обрушил на его голову такой шквал праведного возмущения и упреков, что Михаил Яковлевич сию минуту примолк и смирился. Спорить с церковью было бесполезно, да и опасно.

      Ранним утром восемнадцатого мая путники собрались в нижнем городе у пристани. Иртыш был темен и тих. Река дремала, укрывшись густой ночной прохладой, и во сне была к людям безучастна.

      Сотник Мурзинцев взял из казаков только одного человека, Демьяна Ермолаевича Перегоду, остальных отобрал из стрельцов пехотного полка.

      – Казаки – народ больно горячий, – ответил сотник Рожину на немой вопрос, – им в лодке месяц не высидеть. Вот Демьян один только сдюжит.

      Мурзинцев и Перегода одеты были в красные полукафтаны и темно-синие шаровары, на головах носили черные лохматые шапки, на ногах – короткие сапоги. Слева на поясе у казаков висели ножны с саблями, справа – по длинному кинжалу и свернутой кольцом нагайке, на животе примостились натруски-пороховницы и сумки с пыжами и пулями, из-за спины торчали стволы коротких мушкетов – гренадерских фузей.

      Обмундирование стрельцов составлял кафтан зеленого сукна до колен с красным обшлагом, поверху накидка-епанча, на ногах зеленые чулки и тупоносые смазные башмаки с медными пряжками, на головах – шапки с меховым отворотом.

Скачать книгу