LITMIR.BIZ

      Глава 1

      Я обливался потом. Мне хотелось пить. Было жарко, неудобно, и устал я до того, что готов был взорваться в любую минуту.

      Я цинично подводил итог своим горестям.

      Горести были немалые, с какой стороны ни взгляни.

      Я сидел за рулем сделанной по индивидуальному заказу обтекаемой спортивной машины, брошенной игрушки сына нефтяного шейха. Я провел в этой машине большую часть трех предыдущих дней. Впереди простиралась выжженная солнцем равнина. На горизонте виднелись буро-лиловые горы. Шли часы, а горы оставались все на том же месте, потому что «спешиал», способный делать сто пятьдесят миль в час, не двигался с места.

      Как и я. Я мрачно созерцал прочные наручники из нержавеющей стали, которыми были скованы мои запястья. Одна моя рука просунута в баранку, другая – снаружи, так что я оказался прочно прикован к рулю, а стало быть, и к машине.

      Плюс еще ремни. «Спешиал» не заводится, пока ремни безопасности не застегнуты. Ключа в зажигании не было, но тем не менее я сидел, надежно пристегнутый двумя ремнями: один – поперек живота, другой – наискосок через грудь.

      Я не мог даже поднять ноги – в спортивных машинах ноги просовываются далеко вперед, – чтобы попытаться сломать руль. Я уже пробовал. Я был слишком высок и не мог согнуть колени. Да к тому же баранка была не из пластика. Пластик в принципе сломать несложно. Но люди, которые заказывают себе такие дорогие игрушки, не ставят пластиковых рулей. Баранка была стальная, обтянутая кожей, нерушимая, как Монблан.

      Я был по горло сыт этой машиной. Все мышцы ног, спины и рук протестовали против неудобной позы. Нарастающая тяжесть в голове перешла в ощутимую боль.

      Надо было сделать еще одну попытку освободиться, хотя из опыта предыдущих бесчисленных попыток я уже знал, что это невозможно.

      Я вытянулся, напрягся, пытаясь порвать ремни. Я боролся, пока по лбу не заструился свежий пот, – и, как и прежде, ни на миллиметр не приблизился к свободе.

      Я измученно откинул голову на мягкий подголовник и повернулся лицом к открытому окну, справа от меня.

      Закрыл глаза. Солнечные лучи били мне в лицо, плечо и шею со всей жестокостью трех часов пополудни в июле, на тридцать седьмом градусе северной широты. Я чувствовал, как солнце печет мне левое веко. Мой лоб прочертили морщины отчаяния и боли, у губ залегла горькая складка, мускул на щеке дернулся, я сглотнул, прощаясь с надеждой…

      И неподвижно застыл в ожидании.

      Пустынная равнина хранила безмолвие.

      Я ждал.

      Наконец Ивен Пентлоу с явной неохотой крикнул: «Стоп!» – и операторы отодвинулись от видоискателей. Ни ветерка. Разноцветные зонтики, укрывавшие операторов с их аппаратурой, были совершенно неподвижны. Ивен энергично обмахивался графиком съемок, создавая движение воздуха, о котором природа не позаботилась. Прочие участники съемочной группы, прятавшиеся в тени переносных зеленых полистироловых навесов, лениво пришли в движение. В такую жару шевелиться никому не хочется. Звукооператор снял наушники, повесил их на спинку стула и принялся не спеша возиться с рукоятками своей звукозаписывающей системы «Награ». Милосердные электрики вырубили софиты, которые жарили не хуже солнца.

      Я посмотрел в объектив маленького «Аррифлекса», который стоял в шести футах от моего правого плеча и запечатлевал все поры на моей потной физиономии. Оператор Терри промокнул шею пыльным платком, а Саймон занес очередные номера кадров в протокол, предназначенный для монтажной лаборатории.

      Большая камера «Митчелл» с кассетой на тысячу футов снимала то же самое под другим углом. Ее оператор, Лакки, усердно избегал встречаться со мной глазами с самого завтрака. Он думал, что я на него злюсь за то, что вчерашняя пленка оказалась засвеченной. Хотя Лакки клялся, что он тут ни при чем. А я всего-навсего попросил его – довольно мягко, если принимать в расчет обстоятельства, – чтобы таких случайностей больше не было. Вряд ли я выдержу еще несколько дублей эпизода 623.

      С утра мы сняли шесть дублей этого эпизода. Правда, с небольшим перерывом на ланч.

      Ивен Пентлоу извинялся – громко, часто и во всеуслышание, – говоря, что нам придется снимать, пока я не сделаю все как надо. Его точка зрения на то, как надо это делать, менялась через каждые два дубля, и, хотя я почти точно выполнял все его подробнейшие указания, Ивен все еще не сказал, что на сегодня хватит.

      Любой из членов съемочной группы, приехавшей на юг Испании делать съемки на местности, знал о враждебности, которая кроется за натянутой любезностью, с какой обращался ко мне Ивен и с какой отвечал ему я. Я слышал, что наши уже заключают пари на то, долго ли я продержусь.

      Девушка, у которой хранился драгоценный ключ от наручников, медленно выбралась из-под самого дальнего зеленого навеса, под которым, развалившись на подстеленных полотенцах, сидели ассистенты режиссера, гримерша и костюмерша. К шее девушки липли влажные пряди волос. Она открыла дверцу машины и сунула

Скачать книгу