LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      18 сентября 2014

      «Я был болен думами о ней, и мне хотелось поскорей видеть ее глаза. Больше любви было и больше муки, а любовь возросла со вчерашнего вечера. Глаза этой девушки как два мерцающие черные алмаза преследовали меня неотступно, таинственные и чудные. И страсть, и любопытство тянули к ней; и ужас опасения, что она принадлежит другому, и надежда, что она будет моей» (Иероним Ясинский, «Верочка», 1884).

      Эх, забытые писатели… Выходит, не зря их забыли. Но не было бы в 1880–1890-е годы Льва Толстого и Чехова – и никуда бы мы не делись, считали бы Ясинского крупным писателем и разбирали бы в школе такие пассажи:

      «Ненавистное захолустье опять цепко ухватилось за нее, чтоб засосать в своем болоте, уморить от скуки, отравить злословием. К чему жить? Однако жить хочется. Ведь вот другие же живут. Все живут, всем хорошо! В саду еще гуляли. Она вздохнула. Она была здесь совершенно чужая. Враждебно звучал смех в воздухе, и голоса казались злыми.

      Она уронила руки на колени».

      Писали бы сочинения: «Образ обманутой женщины в повестях Ясинского», «Психологизм прозы Ясинского».

      Бог упас, подарив нам Толстого и Чехова!

      Русское бытописательство (быто-описательство) – представленное такими мастерами, как Боборыкин, Слепцов, Помяловский, Альбов, Ясинский, целая куча писателей-народников, – частью ушло в Горького (у которого в советской литературе не было серьезных продолжателей) – а затем разбилось на ручейки:

      кондовый соцреализм – Кочетов, Ажаев, Бабаевский, Николаева…

      советский экзистенциализм – Трифонов, Горенштейн, Карабчиевский, поздний Катаев…

      советский депрессионизм – Зощенко, Петрушевская, Садур…

      советский беллетризм – ранний Катаев, Лидин, Нагибин, И.Грекова, Токарева…

      Из беллетризма вышел бурный поток любовных романов под условным названием «Он изменил, но я не верю!» Но там с быто(о)писательстом очень слабо. Условный мир городской сказки.

      20 сентября 2014

      Зачем в Москве памятник Энгельсу? Что он сделал такого-этакого для России, чтоб ему стоять и глазеть прямо на храм Христа Спасителя? А меж тем прояви мэрия хоть чуточку изобретательности… Немножко бы подчеканить Энгельсу бороду и прическу – и готовый Достоевский!

      И не надо было бы ставить около Библиотеки эту странную фигуру, скрючившуюся на кончике табурета…

      23 сентября 2014

      С переводчиком Игнатием Ивановским однажды я обсуждал переводы Киплинга. Он ругал какой-то перевод, а я сказал, что всё равно неплохо и даже вполне хорошо.

      Ивановский сказал:

      – Киплинга можно очень плохо перевести, а будет вполне хорошо. Представь себе огромный воз свежайшей лесной земляники. И вот его вывалили в грязную помойку.

      – И что?

      – И то, что из середины этой кучи спокойно можно есть землянику и наслаждаться ее вкусом и ароматом. Некоторое время.

      В последнее время всё чаще вспоминаю эту притчу. Особенно когда слышу про премьеры, вернисажи и презентации.