Учебник рисования. Том 2 - Максим Кантор Философия живописи

Скачать книгу

то есть высшие мудрости, и те тоже делятся на свои и чужие. И даже та религия, которая говорит, что нет ни эллина, ни иудея, выступает как другая по отношению к той, что объединяет людей на Дальнем Востоке или еще где-то далеко.

      Соня представила себе, как выслушал бы данную тираду Дмитрий Кротов, и едва удержалась от смеха. Кротов называл таких, как ее собеседник, «ботаниками». «Ботаник» – это такой человек, который болтает о прекрасном, а заработать три рубля не умеет. Соня подумала, что на месте главного редактора газеты она бы давно Колобашкина уволила.

      – Мешает, – продолжал Колобашкин, – категория прекрасного. Разве не от прекрасного происходит неравенство? Красота – она фактом своего существования обусловливает понятие некрасивого. Если есть красивые люди и вещи, всегда будут некрасивые люди, и они будут другими по отношению к красивым. Или здоровье – и болезнь. Или молодость – и старость. Это объективные вещи, молодой всегда будет другим по отношению к старому, а здоровый – по отношению к больному.

      Для того чтобы убрать эту разницу, надо исключить суждение – пусть никто не знает, в чем разница между старым и молодым, красивым и некрасивым. Высшая мудрость должна заключаться в том, чтобы то прекрасное, которое мы знаем как прекрасное, – отменить. Надо постановить, что прекрасным является отсутствие разницы между красивым и некрасивым, молодым и старым. И религия почти это и делает – но она не убирает суждение до конца, она оставляет различие между истинным и ложным. Высшая мудрость это последнее различие должна сохранить, чтобы иметь возможность тем, кто не следует высшей мудрости, сказать, что они неправы. И в этом уязвимость высшей мудрости: всегда найдется тот, кто этим последним различием воспользуется. Появится, например, Ницше и скажет: вы разве не замечаете, что вы приравняли больных к здоровым, а уродов к красавцам? Вы достигли гармонии ценой лицемерия – и, значит, не достигли. И его слова прозвучат убедительно, потому что он прав с точки зрения истинного суждения в отношении красоты.

      Соня слушала рассеянно, думала о другом. Соня знала, что Дмитрий Кротов стесняется своей ранней лысины – старается зачесывать волосы с висков вбок, чтобы закрыть смешное лысое место на макушке. Она умилялась его детской застенчивости. Пристало ли политику и стратегу думать о таких мелочах? Неужели он думает, что Соня обращает внимание на такие вещи? Дима красив и мужествен, а лысина придает его лицу определенную мягкость, делает общий облик милым и домашним. Когда он сидит, склонившись над массивным столом красного дерева, просматривает бумаги, принесенные на подпись, а волосы свешиваются вниз, открывая розовую беззащитную плешь, образ Димы делается несколько доступнее: не суровый политик, а милый интеллигентный человек. Что есть красота в отношении тех, кто тебе дорог, в отношении тех, кого – она боялась произнести – ты любишь? Как много тратит слов тот, думала Соня о своем сегодняшнем собеседнике, кто ничем по-настоящему не занят: ни работой, как Кротов, ни чувствами,

Скачать книгу