С тобой и без тебя… - Анна Игнатьевна Галанжина

Скачать книгу

как там?

      Дед Тишка управился с конями, замотал вокруг столба яслей вожжи. Лошади с хрустом грызли ячмень.

      – Лежит, как бревно. Матери с Олей нету, может, у Матрёны?

      – Придут, куда деваться. Квасу принесла?

      – Вот ведь бестолковая!

      Схватив со штакетника ковш, побежала в сени, где стояла бочка с квасом.

      Попив, дед вытер ладонью мокрые усы, крякнул от удовольствия, погладил Надюшу по голове.

      – Не кручинься, Бог даст, всё обойдётся.

      Взвалив вязанку на спину, тяжело шагнул за калитку.

      Надюша вышла вслед. Присела на лавочку у палисадника и стала ждать мать и сестру.

      … Шел 1925 год. Далеко, в больших городах, кипели политические страсти. В Мазеповке было сравнительно тихо. Селяне пережёвывали правительственные новшества, не веря в их благо. В лавках, заваленных промышленными товарами, уменьшились цены, в сельсоветах отдавали в аренду земли, совсем бедным предлагали кредиты. Крестьяне страшились перемен, особенно зажиточные. Поблажки их не касались, на их земли был введён дополнительный налог. Чем больше у тебя земли, тем сильнее налоговый пресс. Бедным стало немного радостнее, хотя они не особенно охотно брали кредиты, подозревая подвох. Но всё ж вздохнули с облегчением.

      В тот год урожай добрый, можно и государству сдать, и себе оставить, чтобы потом на промышленные товары поменять, а то совсем обносились. До принятия щадящего закона много мужиков подалось в город на заводы, чтобы прокормить семьи. Весной многие вернулись с надеждами на перемены.

      Из-за теплой осени убрали всё до зернышка, осталось кое-что за домами, бабы там копаются. У сельсовета мужики брали наряды, обсуждали перемены, судачили. Только отпраздновали Пречистую, впереди Покров. Настало время свадеб. В лавках брали материю на платья по справке из конторы: сколько зерна сдал, сколько задолжал. Расчёт производился после полной сдачи поставок.

      Праздники отмечали и старые, и новые. Старые – тихо. Власть закрывала глаза, потому что сама ещё не отошла от привычного. А поесть на дармовщину вкусного гусиного холодца и выпить граненый стакан первача, настоянного на различных травках, никакой дурак не откажется. Партийцы выпивали, закусывали, а на прощанье делали суровое лицо:

      «Ты того, помалкивай. И завтра чтоб, как штык, остатки привёз. Не думай, что поблажка будет».

      И, поправив портупею, спешно уходил.

      …Отец Надюши, отгрузив норму, собрался домой.

      События последних дней выбили из колеи. Всё валилось и рушилось на глазах. Вернее, сам разрушал. Он вспомнил, как на неделе напугал до смерти своих девок. Ольга до сих пор при виде его прячется за мать. Семнадцать лет точит его мысль, что она не от него. Арина за это его ненавидит. Только один раз и сказала: «Я пугачевского роду, а у них в семье не только бунтари были, но и блаженные».

      Так-то оно так, но не покидает его гидра сия, как выпьет,  – она тут как тут. Боится его девка. Лучше б ругалась или ластилась, а то молчит, глаза от страха круглые. От их взгляда он беситься начинает.

      «Душа

Скачать книгу