LITMIR.BIZ

      Он удивился бы, узнав, что скорбь бледной девушки, так и смотревшей вдаль со стены, была сильнее его собственной, ибо дилемма заключалась вовсе не в том, о чем он думал.

      Доркс сразу обратила внимание на его обезображенное лицо, но после едва ли о нем вспоминала. Девушка восхищалась отвагой Озрика, ей нравилось его доброе сердце. «Но толку-то?» – спросила она у себя спокойно и горько. У Озрика ничего не было. В деревне даже последний серв располагал хижиной и клочком земли, чтобы возделывать для себя. У Озрика имелась лишь соломенная постель. На что ему было рассчитывать? Таскать, пока не сломается, камни для Ральфа Силверсливза, который его ненавидел. А ей? Ухаживать за немощной матерью. Как это делать, если появится мужчина? Озрик был в этом не помощник. Так или иначе, она насмотрелась на нищие семьи с оборванными и полуголодными детьми, возившимися в грязи. «Живут как сброд, – заметила однажды мать. – Не уподобься им».

      Единственная ее надежда – понравиться какому-нибудь работнику или серву, присланному из поместья. В противном случае ей предстояло ухаживать за матерью своими силами, как могла. А что потом? Доркс сочла, что тоже не заживется.

      Таким образом, она повела себя с Озриком осторожно, стремясь быть доброй к бедолаге, но не внушать ему больших надежд. Этим утром она поступила как должно: отослала его быстро и непреклонно. Теперь же, озирая с протяженных городских стен окрестности и оглядываясь на вздымавшуюся громаду Тауэра, она прокляла судьбу, заточившую ее в этой мрачной темнице.

      И Озрик ни в коем случае не должен был догадаться о тайне, с которой она жила все эти недели, – девушка любила его.