LITMIR.BIZ

      Сразу за деревянным мостом через Флит, где некогда находился священный колодец, стояла каменная церквушка в честь кельтской святой, чье имя часто связывали с водой, – святой Бригитты, или, как ее звали в данном случае, Сент-Брайд.[19] И возле церковки Сент-Брайдс, выходившей на ворота Ладгейт, тот терпеливо ждал.

      Барникель Биллингсгейтский был влюблен.

      Завоевание Англии нанесло Датчанину тяжкий удар. Его земли в Эссексе были отобраны норманнами. Какое-то время он опасался разорения, но ухитрился сохранить свое дело в Лондоне, а Силверсливз, к его великому удивлению, исправно выплатил ему старый долг Леофрика. Даже его младший сын, столь страстно мечтавший о саксонской девушке, нашел себе превосходную партию. Теперь мальчонка жил с тестем, чье дело ему предстояло унаследовать. «Могло быть намного хуже», – не уставала напоминать жена. Но вскоре она неожиданно умерла, и несколько месяцев Датчанин был сам не свой.

      С того времени он обретал опору в двух вещах. Первой была его тайная война против нормандских захватчиков. Он поклялся продолжать ее до гробовой доски.

      Второй же – Хильда.

      Поначалу они стеснялись друг друга, оба сожалея о размолвке между их семьями, но, когда сын Барникеля женился, они, встречаясь в Уэст-Чипе, уже не чувствовали себя неловко и часто задерживались для обмена парой дружеских слов. Выяснив, где она прогуливается по вечерам, он взял в привычку в то же время пересекать Флит. Датчанин долго, добрый год после кончины жены, считал, что питает к Хильде любовь сугубо отцовскую, тогда как она, куда быстрее постигнув истину, помалкивала.

      Лишь раз, пять лет назад, Барникель осмелился зайти дальше. Хильда была печальной и усталой, а он вдруг спросил:

      – Что, твой муженек дурно с тобой обращается?

      Она помедлила, затем издала грустный сухой смешок:

      – Нет. Но если бы и да? Чем ты можешь помочь?

      Датчанин, забывшись на миг, придвинулся ближе и горячо произнес:

      – Заберу тебя от него!

      Она лишь покачала головой, пробормотав: «Мы не сможем встречаться, если будешь так говорить», и он навсегда оставил свои поползновения.

      И так, год за годом, длилась их целомудренная любовная связь. Она не видела ничего дурного в приязни старшего, умудренного опытом мужчины, коль скоро ее недолюбили дома. Барникель же обнаружил особого рода удовольствие в этой роли пылкого поклонника – быть может, не вполне безнадежной.

      Поэтому он, одетый в новый синий плащ, легко и целеустремленно шагнул навстречу, и вместе они пошли на запад к Олдвичу и старому церковному двору его предков-викингов, что в Сент-Клемент Дейнс.