LITMIR.BIZ

      Ушел картавый Лев-Арслан. Разбередил душу: Алтай, «потомки древних тюрок». Ученый, видать. Историк, наверное, тоже. Ишь ты! Великие тюркские предки, конечно, шороху дали. Только великие предки – промежуточные предки. С чего только на них останавливаться? Копнем дальше в глубину времен, а там такие предки – ублюешься.

      А так все верно, Алтай – прародина многих племен: тюркских, телёсских, а может и индийских. Кто его знает? Кому нужна историческая родина народа? Лучше всего так, чтобы сам знал, сам чувствовал – вот это вот моё, тут родина. Алтай – Родина.

      Тут Ырысту зажмурился. Откинулся, уперся в стену спиной и затылком. В мыслях плыла знакомая картина. Он вспомнил, как ослепляет сверкающий на солнце ледник, первозданная, величественная белизна вечного снега на горных вершинах. Еще он почувствовал вдруг на языке вкус родниковой воды. И заломило зубы, отдавая в виски. Он, кажется, даже услышал отрешенную песню ручья. И воздух, которым невозможно надышаться. Запах пороха и металла стал похож на хвойный дух, на таежный аромат сибирского кедра, священного дерева, которое служит и божеством и обогревом, ночлегом, засадой, лабазом.

      Светлая тоска накрыла Ырысту. Тихое оцепенение и мурашки по ногам. Как там дом? Кони, камни, водопады? Ребята, сыновья выросли за четыре без малого года. Если супруга путалась с кем-то – прощу! Или нет. Правильно сказал этот: столько времени потеряли с войной этой! Далёко, далёко, на озере Чад зачем-то там ходит жираф. Жирафы, бегемоты, орлы и куропатки, видел бы ты, поэт, снежного барса!

      Ырысту беззвучно засмеялся. А, собственно, почему?

      Бардин вскочил на ноги. Закинув на плечо вещмешок, взяв винтовку наперевес, он пошел по улице в ту сторону, куда ранее направились однополчане.

      За поворотом местная тетка пыталась пройти перед ним с пустым блестящим ведерком. Ырысту цыкнул на нее, немка, уронив ведро, сбежала в ближайшую дверь.

      Вот интересно: позавчера, здесь у дверей, у фасадов грудились обломки, осколки и прочая дрянь. Сегодня уже кто-то прибрался. Ордунг немецкий. Сильная нация, после разгрома сохраняют свою чистоплотность.

      На центральной площади городка стрекотал праздник. На крыльце ратуши пели «Катюшу». У металлической оградки стоял старшина Мечников со смутно знакомым сержантом, который беззубо улыбался.

      Мечников сипел пьяным голосом:

      – И я сам из штрафной роты, и мог бы тогда… тогда подумать, что вот буду здеся. По всем раскладам я уже в земле должен быть. Четыре ранения. Не веришь?! Во, смотри…

      – Михалыч! –

Скачать книгу