LITMIR.BIZ

      Вечером Хансен принес одеяла для ночлега и ужин: две порции рагу из капусты с бобами, пара кусков черствого хлеба и кувшин с водой. Вилли успел изрядно проголодаться и проглотил все без остатка. Фульк ел без аппетита.

      – Ну и отрава. Хансен! – крикнул он, – сам что ли готовил? Видать злобой своей эти помои приправил?

      – Скажи спасибо, что тебя вообще кормят! – послышался приглушенный голос Хансена.

      – Тоже мне – кормят, – пробурчал Фульк, – ты знаешь, знахарь, сам-то я сапожник по призванию, а охотой увлекся оттого, что поесть люблю хорошо. И хорошо не в том смысле, чтобы брюхо до отвала набить, а в том, чтобы с наслаждением, чтобы слеза радости наворачивалась, когда вилку ко рту подносишь. А в Муари какая еда? Никакого разнообразия! Одна картошка с сыром да суп с морковкой. Утром, встанешь, бывало: солнце за окном, птица трель заводит, и настроение сразу в подъем, а жена тебе раз – и кашу чечевичную подсунет. Какое уж теперь настроение? Пойдешь тогда в таверну, а повар там кроме тушеной кабанины с хреном ничего изобразить не в силах. А воняет от нее порой так, что и есть не станешь. Коварный зверь, понимаешь, знахарь? Другое ли дело заяц, его и в суп, и в кашу, и в пироги. На вертел его насадишь, покрутишь, настоечкой уксусной польешь и смотришь как жирок вниз капает и в огоньке потрескивает. От одного аромата насыщение приходит. А у жены одна курятина на уме, а такими порциями готовит, что и ребенка не накормишь. Нельзя так себя изводить и есть что попало, пойми ты, знахарь! Лесной зверь для того и создан, как дар человеку за его страдания каждодневные. Хорошо питаться человек заслужил по факту рождения. В том одновременно его привилегия и тяжкая мука оттого, что питание ему с великим трудом добывать приходится. И старайся потреблять животных травоядных. Мясо у них вкуснее, понимаешь? И главное не забывай о разнообразии, без него всякая пища со временем приедается и как корм становится. Оттого и втюхивают людям отраву навроде гнилой капусты с бобами. А кому такое понравится?