ТОП просматриваемых книг сайта:
Памятью сердца в минувшее…. К. Г. Левыкин
Читать онлайн.Название Памятью сердца в минувшее…
Год выпуска 2004
isbn 5-9551-0012-1
Автор произведения К. Г. Левыкин
Жанр Биографии и Мемуары
Мне много раз потом приходилось бывать в городах ГДР и ФРГ. И всякий раз, посещая места захоронения наших воинов, я искал на стенах имя и фамилию моего одноклассника. Но, видимо, не все могилы я обошел. И теперь уже не обойду. А кто же теперь, как мы когда-то солдатами пели, «в Германии, в Германии, в проклятой стороне» найдет его могилу и помянет благодарным словом? Родители его давно умерли, а своих детей он завести не успел.
В следующем ряду, выше нас, стоят девочки. Правда, слева ряд начинается с маленькой физиономии Эдика Браслевского. Собираясь с него продолжить поиск забытых имен, я вдруг обнаружил, что на фотографии нет Семки Кантора, с которым я целый год сидел за одной партой. Может быть, он остался на оторвавшемся и потерянном уголке фото? А может в тот день, когда нас снимал фотограф, он был болен? Это наиболее вероятно. Был Семка худ, бледен, с маленьким и жалким личиком. Говорил он плаксивым голосом с унаследованным от родителей местечковым акцентом. В учебе сосед был прилежен, а в поведении робок. Он все время втягивал голову в плечи, будто ожидал подзатыльника. В наши неистовые игры в коридорах не играл. Однажды он пришел в школу в новеньком костюмчике из хлопчатобумажной ткани – в штанишках с застежкой под коленкой и курточке с карманчиками. Костюмчик был светло-коричневого цвета в крапинку. Такие продавались в палатках промкооперации на нашем Ярославском колхозном рынке. В тот день мы решали контрольные задачки по арифметике. А чернильница была не в порядке. Кто-то туда набросал кусочки от промокашки. Один из них повис на моем пере, и я машинально попытался стряхнуть его. Сделал это чуть сильнее, чем надо было, и нечаянно обрызгал Семкины новенькие штанишки жирными фиолетовыми чернильными кляксами. Почувствовав свою вину, я попытался стереть кляксы промокашкой. От этого они превратились в большие пятна. Семка тихо и безутешно заплакал – не только от того, что ему жалко было своей обновы, но и от страха наказания дома. Он тихо всхлипывал, приговаривая обреченно, что отец обязательно сегодня его выпорет. Наверное, тот, кто когда-нибудь прочтет эту маленькую новеллу из детских воспоминаний, не поверит мне, но я до сих пор чувствую свою вину за нечаянно содеянное. Я так и не смог искупить ее. На следующий день Семка не пришел в школу. А когда пришел, то на выстиранных и потерявших вид новых штанишках пятна от чернил так и не отмылись. Хорошие тогда были чернила. Я, чувствуя свою вину, заискивал перед Семкой, защищал его от агрессивных наскоков одноклассников. Кажется, он мне простил, но сам долго оставался в печали. Много ли радости было у Семки Кантора в последующие годы? Не знаю. После окончания четвертого класса мы разошлись по разным школам и больше никогда не встречались. Не чувствуй я и ныне своею невольную вину перед ним, не стал бы, наверное, искать его на старой оборванной фотографии.
Я