LITMIR.BIZ

Скачать книгу

«Смотри, как близко к небу ты забрался», – подтрунивает Мефистофель над его нежеланием найти земной покой, на что Фауст отвечает: «Довольно места для великих дел И на земле: зачем бежать отсюда? Вперед же смело!»7. Но куда же – не прирастая к земле, но и не отрываясь от нее – может двигаться Фауст, где эта волшебная стихия, которая на земле – но не земля, которая своей неуловимой переливчатостью подобна небу – но не на небе? Взор Фауста устремляется к морю. Здесь, и только здесь может осуществиться его последний жизненный девиз: «Мне дело – все!». Не земное наслаждение, не воздушная мечта, но труд – вот отныне его стремление. Вода есть промежуточная стихия между небом и землей, обладающая податливостью воздуха и вместе с тем упругостью почвы. Вот почему на берегу моря суждено свершиться созидательной воле Фауста, стремящегося низвести небо на землю.

      Труд есть придание формы нерасчлененному хаосу, и потому берег – граница между сушей и морем – является местом напряженного труда: здесь, перед зияющей далью и напором вольных стихий, вдохновляется человек на созидание:

      Я с наслажденьем чувствую отвагу:

      От берега бушующую влагу

      Я оттесню, предел ей проведу,

      И сам в ее владенья я войду!

      Эти строки гетевской драмы, наверное, столь же хорошо знакомы немецкому читателю и поднимают в нем такое же горделивое упоение властительным замыслом, повелевающим природе, как и знаменитые строки пушкинской поэмы – в русском читателе:

      На берегу пустынных волн

      Стоял он, дум великих полн,

      И вдаль глядел.

      Созидательная мысль Петра сродни созидательной воле Фауста – она осуществляет себя с твердостью камня (πέτρος), с напористостью кулака (faust), внося дивный строй в бессмысленное бурление воды, ставя плотину – рукотворный берег, отвоеванный не морем у суши, но человеком у моря.

      Два величайших произведения двух национальных гениев трактуют по-разному одну тему: сотворение твердой культуры из зыбкой стихии, власть и труд человека, преображающие природу. Разве нельзя обратить к Петру слова Мефистофеля:

      С суровым взором и с тоской

      Ты принял жребий чудный свой!

      Здесь мудрый труд ты сотворил

      И берег с морем примирил;

      Твоих судов отсюда рать

      Готово море принимать;

      Здесь твой дворец стоит, отсель

      Ты обнимаешь круг земель…

      Разве нельзя пушкинскими стихами подвести итог царственному делу, начатому Фаустом:

      Прошло сто лет, и юный град,

      Полнощных стран краса и диво,

      Из тьмы лесов, из топи блат

      Вознесся пышно, горделиво…

      По оживленным берегам

      Громады стройные теснятся

      Дворцов и башен; корабли

      Толпой со всех концов земли

      К богатым

Скачать книгу