LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      От Моховой на Гороховую был порядочный конец, но Борянский не взял извозчика, а пошел с Орестом пешком, не желая, чтобы кто-нибудь из знакомых встретил его едущим вместе с таким субъектом, как Орест. Идя же с ним, он имел возможность при встрече с кем-нибудь отстать и сделать вид, что гуляет один.

      С Моховой, от церкви Симеона и Анны, они повернули на Фонтанку.

      Орест шел, насвистывая, мелкими шажками, но так быстро, что Борянский едва поспевал за ним, несмотря на размах своей геркулесовой походки.

      – Куда вы торопитесь так? – спросил он Ореста.

      Тот покрутил головой и, остановившись, сказал:

      – Как куда?.. к коньяку?.. и даже к вашему коньяку!

      Он остановился, но не потому, что Борянский окликнул его, а потому, что они как раз были у крыльца барского дома, к которому подъехала великолепная карета, запряженная четверкой цугом с форейтором.

      Ливрейный лакей отворил дверцу, и из кареты вышла высокая, стройная женщина, такая красавица, что вместе с Орестом остановился и Борянский, невольно заглядевшись на нее.

      Она прошла из кареты в подъезд близко мимо них и, когда скрылась за затворившейся за нею дверью, Орест обернулся к Борянскому и с некоторым волнением проговорил:

      – Знаете, кто такая?.. Я с этой женщиной, могу сказать, рос вместе!.. Эта красавица – воспитанница титулярного советника Беспалова, у которого я имею счастье состоять в сыновьях.

      Борянский подошел к карете и спросил у кучера фамилию его госпожи.

      Кучер в пышной ливрее, по всей очевидности вольнонаемный иностранец, ответил, не без труда выговаривая по-русски:

      – Княгиня Мария, жена дука Иосифа дель Асидо, князя Сан-Мартино.

      – Знай наших! – выпалил Орест и прищелкнул языком.

      17. Старые знакомые

      Александр Николаевич Николаев, или просто Саша Николаич, как его звали в обществе, был красивый, видный, богатый молодой человек; немудрено было, что несколько барышень на выданье были не прочь ответить торжественным согласием в том случае, если бы он сделал им предложение руки и сердца.

      Сам Саша Николаич теперь, после того как снова стал богатым, не любил показываться в обществе, которое отвернулось от него, когда считало его разорившимся. Он бывал по преимуществу в небольшом кругу близких друзей своего приятеля Леки Дабича, относившегося к нему по-дружески и в минуты несчастья.

      Среди знакомых ему девушек была им особенно покровительствуемая, а также его матерью, Наденька Заозерская, судьба которой тоже не была завидной.

      Жила и воспитывалась она у тетки, старой фрейлины Пильц фон Пфаль, никуда не показывавшейся и сидевшей безвыходно и безвыездно в трех комнатах на нижнем этаже Зимнего дворца, где ей была отведена квартира. Если куда и выезжала Наденька, то исключительно благодаря матери Саши Николаича, бравшей ее иногда с собой.