LITMIR.BIZ

Скачать книгу

дальше – что? Армия сделалась Рабоче-Крестьянской, но командиров в ней все равно предпочитали назначать не рабоче-крестьян, а отставных имперских офицеров. Полковник царской армии был выходцем из крестьян, поэтому его пригласили, а он это приглашение не отклонил. Политика все также была ему по барабану.

      Перепелкин знал Рейтера уже, как Макса Андреевича. Ивановичами величали финннов, латышей – соответственно, Андреевичами.

      – Здравия желаю, Макс Андреевич! – прокричал ему Перепелкин.

      – И тебе не хворать, Петр Михайлович! – ответил ему Рейтер, переводя дыхание. – Бунтуем?

      Его бригада поредела на треть. Он понимал, что если бы мятежники не прекратили огонь, они погибли бы все. Отправить своих людей на убой – этому полковника не учили. Поэтому он и пошел вместе с ними, поэтому и остались в живых те, кто сейчас был рядом.

      Странно, никакой ненависти к Перепелкину он не питал, ненависть он питал к Дыбенко и выскочке Тухачевскому.

      – Да какой тут бунт! – ответил ревкомовец. – Можем миром разойтись, только давай договариваться.

      – Что ты хочешь?

      – Сейчас я подойду ближе и поговорим.

      Перепелкин, действительно, в одиночку пошел навстречу сбившимся в группу красноармейцам. Те опустили свои винтовки, не решаясь стрелять, временами поглядывая на своего командира. Тот молчал, поджидая своего былого подчиненного.

      Ревкомовец шел, потом, вдруг, остановился. Он обернулся назад, закачался и упал недвижимый.

      Быстрее всех среагировал Рейтер.

      – За мной, – крикнул он, увлекая своих людей в сторону, стараясь обойти с фланга нацеленные на них пулеметы. Надо было бежать в непростреливаемую зону, надо было спасаться. Некогда разбираться, почему упал Перепелкин. Некогда взывать к своей непричастности в его гибели.

      На волне «демократии», как это водится, всех прежних руководителей, которые объявлены врагами оной, репрессируют. Кого выгоняют из кабинета, кого выбрасывают из окна, кого садят под арест.

      Комиссар Балтфлота Кузьмин был арестован одним из первых. Николая Николаевича в Кронштадте не любили и даже побаивались. Нрава он был крутого, слова был резкого, руки был тяжелой. Посадили его в крепость, но морду не набили.

      Когда же приехал Калинин с женой, Кузьмина даже выпустили на митинг по такому случаю. Под охраной, конечно, чтобы он там мимоходом никого не покусал. Едва Всероссийский староста закончил со своими речами, народ заколебался. Николай Николаевич попытался это колебание упорядочить и зычным голосом крикнул:

      – Молчать! Я буду говорить!

      – А ты рот не затыкай! – раздался из толпы такой же зычный голос. – Накомандовался, когда на Северном Флоте каждого десятого расстреливал. Хватит!

      Митингующие принялись оглядываться по сторонам: кто кричал? А никого и нету! На том месте, откуда, вроде бы, голос шел, мальчишка стоит и в носу ковыряется. Тогда порешили, что этот голос был голосом Совести.

      Кузьмина опять отволокли

Скачать книгу