LITMIR.BIZ

Скачать книгу

история далека от комедии. А может, «Чужая среди своих и своя среди чужих»? Учитывая то, как добры ко мне были все мои предыдущие сокамерницы… В любом случае, мне практически ничего не полагалось. Смешные, конечно, рассуждения. Но и они мелькают в голове.

      Я решила вопрос с работой. Слава богу, я работаю в международной IT-компании, которая вошла в мое положение и официально может подтвердить, что я вольна работать на них из Финляндии. Теперь у меня есть аргумент в суде. Все будет хорошо. Все будет хорошо.

      4

      Хя́меэнли́нна

      Январь 2019 года

      Безнадежность, на которую вовеки обречены справедливость и сострадание: им суждено снова и снова разбиваться об эгоизм, равнодушие и страх.

Эрих Мария Ремарк, «Время жить и время умирать»

      Я пишу эти строки дрожащими от холода руками уже не в Вантаа. Меня перевели в женскую тюрьму Хя́меэнли́нна. По сообщениям из средств массовой информации, тюрьма была закрыта на реконструкцию ввиду заражения плесневым грибком. Однако на самом деле тюрьма открыта, и в ней нахожусь я и еще 12 других заключенных женщин. Большую часть времени я провожу в запертой комнате. Единственное развлечение – ежедневные прогулки. В исключительно волшебном антураже. Январь. Тюрьма расположена в лесу. 7.00 – это глубокая ночь. Полярная. Крепкий мороз. Снег по пояс. При наличии боевого настроя можно выдержать на улице час. В противном случае прогулка ограничивается 30 минутами. Я натягиваю на себя всю возможную казенную одежду: трикотажный костюм, огромный ватник, шарф, шапку и варежки. Вокруг меня – бесконечный темный лес. И вишенкой на торте – вой рыскающих где-то там волков. Мы с «коллегами» делали все, чтобы согреться. Мы раскидывали лопатами снег, чтобы прорубить хоть какую дорожку к единственной беседке перед лесом. И ходили вокруг нее. А наверху – целый купол из темных ветвей вековых сосен. Если долго смотреть, то начинает кружиться голова. Периметр был, конечно, огорожен, но даже если бы нет… Честно. Здраво. У какого разумного человека возникнет мысль плыть через океан снега в собачий холод в темный лес, где воют голодные волки? Порой у меня проскальзывало четкое ощущение того, что я нахожусь в другом времени. 1930–1940-е годы. Война. Я в плену, в этой старой, тяжеленной одежде. И столько вроде бы простора вокруг. И в то же время как же тесно, как неуютно. По возвращении в камеру начинается вся развлекуха: необходимо раздобыть горячую воду и где-то просушить промокшую и промерзшую одежду, которую, если осторожно выбраться из нее, можно ставить в угол. Где-то к часу дня можно наконец-то согреться. Рамы на окне старые и деревянные, снаружи обрамленные старыми, проржавевшими металлическими решетками. Ветер гуляет по комнате, подпевая в унисон оголодавшим волкам. Ощущение, что я на краю мира, вне времени и пространства.

      Иногда, во время совместных прогулок, я общаюсь с другими заключенными. Кто-то любит рассказывать про себя, кто-то более сдержан. Я слушаю, но не пропускаю через себя, как делала в Вантаа.

Скачать книгу