LITMIR.BIZ

      – Ну, завел! – сказал Шуроня. – В дремучий лес. А главного героя бросим, да?

      – У меня главный герой – Серафима, – заявил Вахрамей. – А с городским хозяйством и так все ясно. Правильно я говорю, Федор Ло… то есть Коныч?

      – Да-да, – рассеянно покивал Федор Коныч. – Новую машину приобрести, да и все.

      Он хотел еще добавить, что надо о людях думать, но отвлекся. Послышалось ему, будто высыпали на пол ящичек или коробку какую со всякими гайками, шурупами и гвоздями. Сам Федор Коныч раскладывал шурупы и гвозди по жестяным банкам из-под растворимого кофе и хранил в чулане. Случалось, что Лёлечка задевала банку-другую, так звук получался похожий. Федор Коныч поводил по полу ногой и ничего не нащупал. Неужели это кабина осыпается снаружи? Он уже собрался спросить, что упало, но Шуроня объявил:

      – ТУТ И СКАЗКЕ КОНЕЦ!

      – Как, и все? – удивился Федор Коныч. – Это лифты такие короткие сказки любят? Вроде маловато событий.

      – Так откуда им взяться? – отозвался Шуроня. – Сами предложили насчет новой машины. Ну, купили и стали жить-поживать, да добра наживать.

      – Да и вообще это никакая не сказка, – сказал Вахрамей. – Вот Ленюшка. Была ему Серафима, машина поливальная, верным другом, работали вместе, чистоту в городе наводили. И вдруг он ее – предал! Променял на новую. Трос крученый! Какой же он после этого хороший человек? Трагедия получается, а не сказка!

      – Погодите, молодые люди! А причем здесь я? – испугался Федор Коныч. – Мало ли, что я сказал! Это же мое личное мнение, понимаете!

      – Втроем в лифте сидим – втроем и сказку рассказываем, а то не поедет, – пояснил Шуроня, и в его латунном взгляде померещилось Федору Конычу даже что-то нержавеистое. – А потому – как скажете, так и станет.

      – А я скажу, что надо сперва старую машину поискать. В нее уже деньги вложены, понимаете, а мэр ее любому разбойнику готов отдать. Есть проблемы – решайте. Регулируйте, чините, проводите воспитательную работу. А то сразу – выбрасывать. Пробросаются.

      – Ну, тогда и сказка по-другому пойдет, – согласился Шуроня.