Клуб одиноких вдов - Вадим Иванович Кучеренко

Скачать книгу

давно, и холсты, повернутые лицевой стороной к стене, покрывал густой слой пыли. На стенах висели те картины, которые Сергей Колокольцев считал наиболее достойными. В основном это были портреты знаменитых людей, когда-то известных всем, но ныне забытых, чьи имена и заслуги остались в памяти только самого художника.

      Один из узких простенков занимали эскизы и наброски с картины, на которой была изображена Марина Тукова, танцующая фламенко. Сам холст был установлен на мольберте, который стоял под единственным в мастерской узким, словно бойница, окном, находящимся под самым потолком. Дневной свет, падавший из окна на картину, освещал яркие краски платья танцовщицы, которая замерла в горделивой позе, чуть выставив одну ногу вперед, так, что был виден черный башмачок, и высоко подняв руку с раскрытым веером. Гибкая фигура, светло-фиолетовое, усыпанное крупным белым горошком платье, ярко-красный веер и прочие аксессуары были прописаны тщательно и с мельчайшими подробностями, как и фон всей картины. А вот лицо танцовщицы в ореоле заколотых большим черепаховым гребнем волос было смазано, оно словно проступало из туманной дымки, не давая возможности разглядеть его черты и позволяя только догадываться о том, кто изображен на холсте.

      Войдя в мастерскую, Марина долго стояла у картины, придирчиво рассматривая ее. Наконец повернулась к художнику, безмолвной тенью замершему за ее спиной и, казалось, боявшемуся даже вздохнуть, чтобы не привлечь к себе внимания. Это был высокий, благообразного вида мужчина, на вид лет шестидесяти, но в действительности намного старше, щеки и подбородок которого обрамляла аккуратно подстриженная рыжеватая бородка, казавшаяся позолоченной, когда ее освещал тусклый свет из окна. Он мало походил на художника в общепринятом представлении – ни широкой блузы, ни растрепанных волос, ни перепачканных краской рук. И только глаза, зоркие, цепкие, словно постоянно что-то ищущие, оценивающие и запоминающие, выдавали в нем творческую натуру. Под его взглядом Марина часто чувствовала себя неловко, словно тот проникал под ее одежду. Но иногда ей это даже нравилось. Она не стыдилась своего тела и могла бы, как легендарная Мата Хари, без смущения станцевать обнаженной на сцене перед переполненным зрительным залом, а вынуди к тому обстоятельства, то даже на городской площади. Однако обнажаться только для одного зрителя, да еще и в захламленной пыльной мастерской художника, она не собиралась. Это оскорбило бы ее чувство собственного достоинства. Она была танцовщицей, а не гетерой. Лавры Таис Афинской ее не прельщали.

      – Перестаньте раздевать меня взглядом, Сергей Павлович, – насмешливо, по своему обыкновению, сказала она. Этот тон в общении был принят у них уже давно, он позволял им быть откровенными под маской иронии. – Это, в конце концов, даже неприлично.

      – Тогда разденься сама, Марина, – предложил художник, показывая улыбкой, что он тоже шутит. – Но не для меня, а ради искусства. Я с великой радостью написал бы тебя обнаженной. Эта картина, я уверен, прославила

Скачать книгу