Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа - Григорий Александров Мемуары великих

Скачать книгу

прославленных мастеров экрана тоже многому учат.

      Все это, дорогая моя подружка, может, и неинтересно для Вас, но мне приходится брать разгон для писания писем после долгого перерыва.

      Следующее письмо (обещаю!) будет настоящим.

      А задача этого письма – доставить Вам через половину земного шара мое сердечное и хорошее к Вам отношение и уверения, что только события смертельно жизненного порядка были причиной редких и глупых писем.

      Напоследок должен пожалеть, что я не еврей, так как даже Дуглас Фербенкс из этой замечательной расы, и настоящее его имя Макс Ульрих. Гарольд Ллойд – Ходигер, а Том Микс – что-то в этом роде[167].

      Чарли говорит, что он цыган, но ведь цыган – это два еврея.

      Чаплин замечательный, и когда мы с ним мочились у забора, он рассказал, что стал стар и пердит много и что приходится громко кашлять. Чтобы не слышали окружающие.

      Ну вот, я, кажется, и кончаю с горестями и печалями, и бодрость и радость опять возвращаются ко мне, и они будут залогом моих обещаний хороших писем.

      Посылаю Вам четкую фотографию и думаю, что Аризонские могут при случае пойти в печать. Качество их неважно оттого, что увеличены с кадров.

      Виделись с мистером Шульцем, вашим дядей. Организуем и агитируем за Ваш приезд.

      Ваш дядя хороший… шлет привет и ждет Вашего приезда. Пишите и спрашивайте.

      Ваш Гриша.

      Дуглас Фербенкс в роли Робин Гуда. В честь знаменитого американского актера Григорий Александров назвал своего единственного сына.

      Г. ГАРБО – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

      To my love Grigory. Hollywood 1930.

      Тут комментарии намного, конечно, превысят объем не нуждающегося в переводе документа. Ибо фото Г. Гарбо в профиль с такой, написанной губной помадой, подписью «звезды» украшало, по утверждению александровской родни, внуковское поместье. Каждый раз, говорили они, когда знаменитая шведка являлась на голливудскую виллу советских киношников, Эйзенштейн и Тиссэ, чувствуя себя лишними, скромно удалялись.

      С другой стороны, А. Монтегю, решительно несклонный к какой-то фантазии, утверждает, что Г. Гарбо заявилась к «советским» только однажды. И когда они пожаловались ей, что устали от обрушившихся на них приемов и банкетов, посоветовала делать, как она:

      – Приглашения, чтобы на вас не обижались, принимайте, а сами не ходите: никто на таких массовых мероприятиях не замечает чьего-то отсутствия.

      – Ну, раз уж не замечают отсутствия Гарбо, – подумали трое наших, – то почему и нам так не сделать?

      И перестав бегать по приемам, углубились в работу над сценарием о Зуттере…

      Впрочем, А. Монтегю мог всего и не знать. Но могла ли Л. Орлова, тоже, кстати, любившая сниматься в профиль, терпеть такое, да еще помадой, признание Г. Гарбо мужу? Но, во-первых, оно было сделано за три года до ее судьбоносной встречи с Александровым. А во-вторых, может, наоборот, льстило ее женскому и актерскому самолюбию.

      И последнее – опять же от «парижского»

Скачать книгу

<p>167</p>

А сколько было мучений в московском ЗАГСе с присвоением александровскому сыну имени Дуглас в честь американского кумира режиссера. Мучений, кончившихся ничем: советского ребенка наотрез отказались нарекать заокеанским именем и записали, в честь деда, Василием.